Всемирный банк назвал главные риски для экономики России

Всемирный банк незначительно улучшил прогноз по росту экономики России: теперь он ожидает, что прирост ее ВВП в этом году составит 1,2%, в 2020 году — 1,6%, в 2021 году — 1,8%. Это следует из очередного доклада Всемирного банка по российской экономике, опубликованного в среду, 4 декабря.

Ожидания международного института от российской экономики стали немного оптимистичнее по сравнению с октябрьским прогнозом, в котором ожидался рост на 1% по итогам 2019 года. С начала года Всемирный банк несколько раз понижал свой прогноз — изначально с 1,8%. Российское правительство прогнозирует рост на 1,3% в этом году, оценка Банка России чуть ниже и примерно совпадает с прогнозом Всемирного банка.

Внешние риски преобладают

Несмотря на разгон российской экономики в третьем квартале (до 1,7% год к году), замедление относительно 2018 года произойдет под влиянием глобальных и внутренних факторов, полагают экономисты Всемирного банка. В прогнозе экономического роста преобладают понижающие риски, указывают они. К факторам, которые могут негативно сказаться на росте ВВП, Всемирный банк относит, в частности:

• слабеющую мировую экономику и повышенную торговую напряженность;
• сохраняющуюся возможность дополнительных санкций;
• инвестиции во внутренние проекты средств Фонда национального благосостояния, которые могут сделать экономику более зависимой от цен на нефть и повысить инфляционные риски;
• медленную диверсификацию российского экспорта;
• сокращение прямых иностранных инвестиций;
• низкие пенсионные накопления в негосударственных пенсионных фондах — источниках долгосрочного финансирования для экономики.

«Сейчас на глобальном уровне много неопределенности, которую трудно измерить. Но очевидно, что глобальные риски велики: если посмотреть на 2019 год, экономический рост в мире ощутимо ослабел, глобальная инфляция замедляется, вызывая необходимость большего денежно-кредитного стимулирования со стороны центробанков, цены на нефть падают», — сказал РБК главный экономист Всемирного банка по России Апурва Санги.

Ситуация в экономиках крупнейших торговых партнеров России — Китае и ЕС, включая Германию, не очень хорошая, поэтому внешние риски для России преобладают, считает он.

«Но также есть и внутренние риски: например, зависимость инвестиционного роста от реализации государственных инвестиционных инициатив, быстрый рост потребительского кредитования, который может потребовать дополнительных мер по сдерживанию рисков для финансовой стабильности», — добавил Санги.

Экспортная корзина пополняется медленно

Диверсификация российского экспорта идет очень медленно, отмечается в докладе. В 2018 году экспорт энергоносителей составил 65% от всего объема экспорта, главным образом, за счет высоких цен на нефть (в 2017 году доля составляла 59%). В то же время поставки других категорий товаров за рубеж (металлов, машин, химической и пищевой продукции, древесины, драгоценных металлов и камней) снизились.

При этом по сравнению с другими региональными экспортерами нефти Россия последние четыре года запускает меньше новых экспортных категорий. Однако новые торговые соглашения в рамках Евразийского экономического союза — в частности, с Сербией, Сингапуром и Вьетнамом — могут расширить экспортные возможности России, пишут эксперты Всемирного банка.

Российская экспортная корзина с 2013 года стала лишь немного более сложной (согласно EXPY — Index on Export Sophistication — на 2017 год). Среди стран БРИКС Россия по этому показателю соответствует уровню Южно-Африканской Республики и Индии.

В Индексе экономической сложности Гарвардского университета (учитывает возможности и инновации, которыми обладает страна, исходя из разнообразия и сложности экспортируемых продуктов), Россия заняла 49-е место по состоянию на 2017 год, поднявшись с 54-го. Это ее лучший результат за десять лет, однако успехи в диверсификации экспорта все еще очень скромны, указывает Всемирный банк. Основу российского экспорта составляют полезные ископаемые и металлы — то есть «товары низкой и средней сложности». Главный вклад в рост экспорта за последнее время внесли продукты средней сложности, такие как зерно и древесина, в то время как процессы структурных преобразований экспортной корзины в основном не заметны, подчеркивается в докладе.

Иностранные инвестиции — отсутствующий фактор роста

Прямые иностранные инвестиции в российскую экономику резко сократились в 2015–2018 годах — в среднем до $19,2 млрд по сравнению с $54,5 млрд в 2011–2013 годах, пишет Всемирный банк. При этом в последние годы иностранные инвестиции шли в основном в сектор добычи полезных ископаемых (61,5%), обрабатывающую промышленность (24,6%) и финансовый сектор (20,8%). В прежние годы зарубежных инвесторов интересовали розничная и оптовая торговля (29,7%), финансовый сектор (22,2%) и обрабатывающая промышленность (17,9%).

Инвестиции из европейских стран упали примерно на 88%, из обеих Америк — на 41%, из Африки — на 90%. Единственным направлением, нарастившим инвестиции в российский бизнес, является Азия (рост на 420%).

Всемирный банк приводит данные по иностранным инвестициям, очищенные от средств, пришедших из других юрисдикций по «круговым схемам» (round-tripping). Речь идет о допущении, что инвестиции, идущие из России, например, на Багамские острова, предположительно возвращаются обратно, но формально уже как инвестиции из офшора. Порядка 70% прямых иностранных инвестиций в Россию приходится на Кипр и другие офшорные или квазиофшорные зоны. Всемирный банк подсчитал иностранные инвестиции в Россию с исключением вложений из офшоров в попытке приблизительно оценить инвестиции «настоящих» иностранных инвесторов.

Раньше потоки фактически российских денег через зарубежные офшорные или квазиофшорные юрисдикции были больше. По словам Санги, на сокращение таких круговых схем повлиял закон о деофшоризации 2014 года, но оценить точную степень влияния по имеющимся данным невозможно.

Еще одной проблемой является сильная дифференциация регионов — получателей прямых иностранных инвестиций, говорит Санги. «Почти 71% прямых иностранных инвестиций поглощается лишь десятью регионами, в которых проживает меньше 20% населения страны», — подчеркнул он. Иностранные вложения идут, главным образом, в нефтегазовые регионы — Ямало-Ненецкий автономный округ и Магаданскую область, а также в Москву.

Между тем, именно способность регионов привлекать иностранные инвестиции является одним из главных факторов, влияющих на рост доходов на душу населения. Инвестиционная привлекательность и поддержание комфортного делового климата важны для экономического роста, подчеркивает Всемирный банк. И если Россия в целом оправилась от рецессии 2014–2015 годов, то 20 российских регионов (то есть примерно каждый четвертый) не смогли вернуть объем внутреннего регионального продукта к докризисному уровню 2013 года, отмечается в докладе.

Пенсионные накопления не работают на экономику

Небанковский финансовый сектор в России пока несопоставимо мал по сравнению с банковским, объем которого превышает 90% ВВП, индустрия негосударственных пенсионных фондов (НПФ) остается слабо развитой, пишут экономисты Всемирного банка. В российских НПФ, которые в теории являются источником длинных денег для экономики, аккумулировано лишь 4% ВВП, что существенно ниже, чем средний показатель стран ОЭСР (50%).

Хотя объем пенсионных накоплений и доля отчислений физлиц в НПФ растут, Всемирный банк связывает это с переводом пенсионных накоплений из Пенсионного фонда России в НПФ в рамках переходной кампании предыдущих лет. В отсутствие новых доходов в государственной системе обязательного пенсионного страхования увеличение пенсионных накоплений может быть ограничено.

Другим фактором, ограничивающим приток пенсионных накоплений в экономику России, является заморозка накопительной части пенсии, введенная в 2014 году и продленная уже до 2022 года, указывает Всемирный банк. При этом Всемирный банк никак не комментирует предложенную недавно Минфином и ЦБ новую систему добровольных пенсионных накоплений (гарантированный пенсионный план, ГПП).

Нацпроекты добавят ВВП совсем немного

Запуск национальных проектов в этом году был медленным, что негативно сказалось на государственных инвестициях, отмечается в докладе. Как писал РБК, на начало ноября было освоено порядка 66% из запланированных в федеральном бюджете 1,78 трлн руб. на нацпроекты.

Ежегодное влияние нацпроектов, рассчитанных до 2024 года, на рост экономики будет ограниченным, подчеркивает Всемирный банк. Его экономисты ожидают, что вклад нацпроектов в рост ВВП составит 0,1 п.п. в 2020 году с увеличением лишь до 0,2–0,3 п.п. в 2021–2022 годах за счет того, что негативный эффект от повышения НДС будет сходить на нет, а объекты инфраструктуры будут постепенно вводиться в эксплуатацию.

Оценки Всемирного банка схожи с прогнозом британской консалтинговой компании Oxford Economics, согласно которым чистый (с учетом негативного эффекта от повышения НДС) положительный ежегодный вклад инфраструктурных нацпроектов в рост ВВП составит лишь 0,1 п.п. в 2020–2021 годах и 0,2 п.п. в 2022–2024 годах.

Россияне остаются экономически уязвимы

Доля экономически уязвимого населения в России — людей, живущих менее чем на $11 в день (по паритету покупательной способности, в ценах 2011 года), в 2018 году осталась на уровне 2017 года и составляет порядка 28%, отмечает Всемирный банк. В 2018 году уровень бедности, по данным Росстата, составил 12,8%.

Чтобы добиться двукратного сокращения уровня бедности, как того требует президентский майский указ, России следует пересмотреть принципы распределения социальной поддержки, полагают экономисты. По словам Санги, если сравнивать Россию по качеству перераспределения налоговых поступлений на социальные пособия со странами ЕС и ОЭСР, она будет находиться «где-то посередине» («умеренное» качество).

Так, в странах ЕС прогрессивная шкала налогообложения, а система социальной поддержки более адресная. В России же сохраняется плоская шкала подоходного налога (он составляет 13%), а система соцподдержки по-прежнему недостаточно строится на принципах нуждаемости, отмечает Санги. «Мы не говорим, что России нужно перейти на прогрессивную шкалу — нет идеальной версии перераспределения. Но в чем мы уверены: даже при умеренных темпах экономического роста Россия может добиться задачи по сокращению бедности в два раза, но для этого нужно перейти на адресную модель социальных пособий, и нужно также консолидировать многочисленные пособия», — заключил он.

Анна ГАЛЬЧЕВА, Иван ТКАЧЕВ