Глава банка «Траст» Александр Соколов: «Работа в банке непрофильных активов — это не живопись и не поэзия»

Банк непрофильных активов (создается на базе банка «Траст») должен будет вернуть часть тех 1,8 трлн рублей, которые ЦБ потратил на санацию «ФК Открытия», Бинбанка и Промсвязьбанка. Глава банка Александр Соколов рассказал Forbes о том, каких результатов от него ждут, о «низко висящих фруктах», которые легче всего продать, и о том, как идут переговоры с проблемными заемщиками.

О работе с непрофильными активами

Баланс банка непрофильных активов (БНА) на 45% состоит из ценных бумаг, остальное — активы строительной отрасли, недвижимость и аренда, проекты в области энергетики, сельского хозяйства, животноводства и т. д. По какому принципу эти активы были переданы на баланс «Траста»? Это залоги по дефолтным кредитам?

Не совсем. Проблемные кредиты, с которыми работает БНА, не всегда находятся в стадии просрочки. В портфеле банка есть займы, по которым финансовое состояние заемщика рисковое, но на просрочку они не вышли. В таких случаях наша задача — отработать с должником бизнес-кейс, помочь компании пройти период, формирующий дефицитный денежный поток, и выйти на нормальное обслуживание кредита.

Вы говорили, что бывший миноритарий «ФК Открытие» Сергей Гордеев (владелец группы ПИК) погасил перед Трастом долг в 40 млрд рублей, со Сбербанком обсуждалось рефинансирование кредита Rambler Group Александра Мамута. В какой конфигурации ведутся такие беседы?

Мы ведем дискуссии втроем: БНА, заемщик и третий банк-кредитор. У нас нет задачи развития кредитных взаимоотношений, но есть задача помочь бизнесу рефинансировать задолженность. При этом беседа может вестись в фокусе рефинансирования и с банком «ФК Открытие», но это лишь один из банков-кредиторов. С ним мы работаем на рыночных условиях, как и с остальными банками. Преференций у «ФК Открытие» нет.

Что касается господина Гордеева, то заемщика по погашенным им кредитам было два — компании «Мирс» и «Убика». Это было досрочное погашение, поскольку график предполагал более поздние сроки возврата.

Вернуть больше денег у бизнеса получается, если он выходит из финансового пике. Поэтому я бы сравнил появление команды БНА в бизнесе со светом в конце тоннеля — если, конечно, собственники, настроены на решение проблем предприятия. Если же их задача – уйти от ответственности, то мы будем принимать меры — взыскивать задолженность через суд и идти до конца — до удовлетворения всех требований. Увы, сейчас довольно много проблемных кейсов, в рамках которых мы не находим взаимопонимания с собственниками.

«Траст» готовит судебные иски к владельцу О1 Group Борису Минцу и экс-владельцам Промсвязьбанка Дмитрию и Алексею Ананьевым. Будут ли еще какие-то иски?

Бизнес — это всегда диалог, попытка договорится. Ты используешь в этом процессе разные инструменты — от мирных и конструктивных переговоров, приводящих к быстрому нахождению взаимоприемлемых решений для всех сторон до судебного спора в разных юрисдикциях и привлечения к ответственности менеджмента и бенефициаров должника в соответствии с теми процессуальными нормами, под которые их деяния подпадают. Бывает, к сожалению, что подобные диалоги заканчиваются переходом к уголовному праву со всеми вытекающими последствиями…

Можете ли вы оценить, много ли средств было выведено еще не сменившимся менеджментом компаний, попавших в БНА, за время, пока они находились в своеобразном управленческом хаосе порядка полутора лет?

Мы не видим каких-то значимых негативных изменений за прошедший 2018 год. Менеджмент этих компаний уже в начале 2018 года понимал, что у их предприятий теперь новый собственник — государство — и отвечать придется перед ним. Конечно, какие-то злоупотребления были, но в общем объеме уголовных дел они не занимают существенной доли. Большую часть нарушений бывший менеджмент и предыдущие акционеры допустили до прихода временной администрации Банка России и команды БНА.

Почему самым сложным будет возврат по группе активов, представляющих финансовые инструменты?

Когда у тебя есть предприятие или недвижимость на балансе — это твой актив, тебе его можно развивать и продавать. А когда у тебя долги или акции, которые зачастую не обеспечены залогами, сама процедура взыскания сложнее. Связано это с тем, что нужно еще дотянуться до имущества должника, на которое зачастую претендуют и другие кредиторы.

Об уровне возврата

От чего зависит ваш КPI?

Мой KPI — это recovery — возврат средств. Есть набор операционных целей, которые формируются каждый квартал, но они по сути являются необходимыми составляющими ключевого показателя — recovery.

Пассивы банка непрофильных активов сформированы средствами Центрального банка – 1,8 трлн рублей. Все средства, которые мы получим от процессов взыскания, управления активами и их продажи за вычетом расходов на обеспечение деятельности, банк направит на погашение депозитов Банка России. Разница с размером выданного депозита ЦБ и будет составлять стоимость санации банков, объединённых на нашем балансе.

Какую долю вашего годового результата составляет recovery?

Это доминирующий показатель, существенно превышающей половину.

Каковы принципы расчета recovery rate?

Recovery можно считать от балансовой стоимости активов, то есть по сути от совокупного объема прав требований — от 2 трлн рублей, которые есть на балансе банка «Траст». Можно считать показатель возврата от справедливой стоимости активов. Самый простой подход — есть права требования и вопрос, сколько из них конвертируется в конкретные деньги.

Например, «Интеко». Балансовая стоимость пакета акций компании — около 70 млрд рублей. Если мы планируем, что компания через пять лет будет стоить 30 млрд рублей и ее пакет акций можно будет реализовать за эти деньги, то recovery от балансовой стоимости составит примерно 40%.

Первый год, если говорить о recovery, самый успешный — ты собираешь так называемые низко висящие фрукты. Далее наступает снижение, к концу срока нашего проекта — снова увеличение объемов recovery, потому что подойдут к завершающей стадии бизнес-циклы работы с активами.

Как происходит изменение справедливой стоимости активов «Траста» (БНА)?

Балансовая стоимость активов — это цена, по которой актив появился на балансе. Дальше корректируется справедливая стоимость активов. После переоценки справедливая стоимость активов на балансе уже на 1 трлн рублей меньше, и она будет снижаться дальше.

До какого значения будет снижаться?

Сумма, которая есть сейчас — порядка 1 трлн рублей — существенно уйдет вниз. Процесс управления стрессовыми активами подразумевает, вначале, справедливую оценку через призму, прежде всего, аудиторского взгляда, которая показывает нижнюю границу их стоимости. Затем — по мере реализации наших стратегий и бизнес-планов по конкретным активам — по сути их оздоровления — их стоимость начнет расти. Думаю, что положительная переоценка начнет появляться уже в 2020 году.

О работе в «Трасте»

Была ли у вас возможность остаться в объединенном ВТБ?

В ВТБ24 я приходил именно в команду Михаила Задорнова. Он в значительной степени повлиял на мое решение перейти в «ФК Открытие». Потому что для меня критически важно, с кем я работаю, кто мне ставит задачи, перед кем я отчитываюсь, и кто оценивает результат моей работы.

Сейчас моя сфера деятельности меняется (в ВТБ24 Александр Соколов занимался рисками — Forbes), но ключевые задачи топ-менеджера остаются неизменными — найти людей, которые обладают наилучшими компетенциями в своих направлениях, собрать их в команду и отстроить процессы в организации. Поэтому, с принципиально нерешаемыми задачами при переходе в «Траст» я не столкнулся. Да, пришлось овладеть новыми компетенция, но эта работа также поддается алгоритмизации. Это не живопись, не поэзия, где нужен врожденный талант и каждый раз создается что-то совершенно новое. Это все-таки бизнес, а любому бизнесу свойственны алгоритмы и процессы, которые в чем-то повторяются, а в чем-то просто осваиваются как новые знания и навыки.

Изначально планировалось, что главой банка непрофильных активов станет Юрий Адамович, который набирал команду и готовил проект. Но его кандидатуру не согласовали. Видели-ли вы себя в «Трасте», если бы его главой был Адамович?

Я не мог себя видеть в «Трасте» не руководителем, поэтому ответ: «нет». Дело в том, что банк непрофильных активов в чем-то мой проект с самого начала. В команде Михаила Задорнова я отвечал за совместную работу с Банком России по разделению активов, выработке финансовой модели и моделей объединения банков, за юридическую конструкцию — за всю архитектуру проекта. Банк непрофильных активов не обрушился на меня летом 2018 года, я в этом этот проект с самого начала.

Решить такую задачу в одиночку невозможно, это всегда результат команды. Героями станут все, кто в этой истории играл ключевые роли. При этом мы решаем задачу государственного масштаба и здесь, в любом случае, нужно будет смотреть на итоговый результат.

Юлия ТИТОВА, Forbes Staff, Дмитрий ЯКОВЕНКО, Forbes Staff