Известия: В плену Нью-Йорка: чем грозит России и миру повышение ставки ФРС

На исходе сентября Федеральная резервная система США в очередной раз в этом году повысила базовую ставку рефинансирования, подняв ее до уровня 2–2,25% — самый высокий показатель за последние 10 лет, с финансового кризиса 2008 года. Почему каждое изменение американцами своей ставки в любую сторону вызывает ажиотаж по всему миру и чем грозит России более высокий процент по американским кредитам, разбирались «Известия».

Что означает ставка ФРС?

В первую очередь нужно понимать, что в арсенале ФРС есть несколько различных ставок. Та, которая чаще всего упоминается в СМИ (целевая ставка по федеральным фондам, Fed Funds Rate), не является инструментом прямого кредитования со стороны американского Центробанка. Суть ее состоит в том, что все банки США обязаны держать какую-то часть своих средств в ФРС. Из излишков этих средств они могут выдавать друг другу сверхкраткосрочные займы длительностью не более суток. Вот для этой ликвидности и устанавливается самая известная ставка Федрезерва. Как правило, предполагающая наименьшую доходность.

Есть и другие ставки, тоже важные для финансового рынка, но получающие меньшее освещение в прессе. Займы банкам напрямую от ФРС и кредиты РЕПО на пару процентных пунктов выше целевой ставки по федеральным фондам. Наконец, рыночные ставки, например процент, взимаемый банками с наиболее кредитоспособных клиентов (prime rate), определяются самостоятельно финансовыми организациями, но довольно четко колеблются в такт с базовой ставкой.

Таким образом Федрезерв регулирует всю финансовую систему. Когда базовая ставка невысока, банкиры охотнее и под меньший процент выдают кредиты реальной экономике, что, с одной стороны, стимулирует экономическую активность, а с другой — разгоняет инфляцию. Повышение ставки, напротив, ведет к кредитному сжатию и замедлению темпа роста цен.

Насколько высокой является ставка сейчас?

Нынешнее повышение стало восьмым по счету начиная с конца 2015 года, то есть руководство ФРС, несмотря на смену Джанет Йеллен на Джерома Пауэлла, стабильно гнет линию на ужесточение денежно-кредитной политики. Однако до этого в течение рекордных семи лет подряд ставка была опять-таки рекордно низкой — на уровне 0–0,25%. То есть ФРС раздавала деньги буквально за просто так.

Такая неортодоксальная политика была вызвана беспрецедентной глубиной кризиса в Штатах. Федрезерв не только опустил ставку до нуля, но и принял масштабные программы скупки облигаций — всё для того, чтобы удержать экономику от краха. Хотя ликвидность стала фактически дармовой, экономика все равно развивалась плохо и слабо, рост составлял меньше 2% в год. Для США с их быстрым ростом населения — это очень посредственная цифра.

С середины десятилетия стали заметны улучшения экономики, и с тех пор ФРС начала потихоньку поднимать ставку. Сейчас ситуация практически полностью выправилась: рост ВВП США во II квартале достиг 4,2%, а безработица упала ниже 4%. Эти данные могут быть свидетельствами того, что экономика перегрета и ее нужно несколько «охладить» более жесткой финансовой политикой.

Тем не менее по историческим меркам нынешняя ставка остается низкой. Не далее как на рубеже 2008 года она составляла 5% годовых, в два с половиной раза выше, чем сейчас. Так что есть все основания предполагать, что и дальше она будет только повышаться. Тем более что комитет по открытым рынкам, принимающий решения по ставке, в своем заявлении указал, что период «услужливой» денежно-кредитной политики закончился. В Нью-Йорке отлично понимают угрозу ускорения инфляции и перегрева экономики и будут делать всё, чтобы бороться с этими явлениями.

Почему ставка ФРС актуальна за пределами США?

Влияние решений ФРС одной Америкой не ограничивается. Так как американский рынок ценных бумаг является с большим отрывом крупнейшим и самым ликвидным в мире, экономика США превышает 20% от мировой, а доллар остается главной резервной валютой, последствия ощущаются повсюду.

Высокая ставка означает рост доходности по американским государственным облигациям и другим ценным бумагам. А поскольку США исторически являются «тихой гаванью» для инвесторов, при росте ставок они активнее ищут варианты вложения в те или иные активы в Америке. Из чего следует, что с других рынков средства начинают вымываться. Доллар укрепляется, остальные валюты (при прочих равных) дешевеют. Неамериканские рынки начинают испытывать нехватку ликвидности, и тем самым возникает угроза их экономическому росту.

Сильнее всего подобные колебания ощущаются в странах — поставщиках природных ресурсов. Когда доллар идет вверх, нефть обычно идет вниз. И в зависимости от ситуации может подешеветь сразу на несколько процентов. Вслед за нефтью может обрушиться и национальная валюта, и фондовый рынок страны-экспортера.

Нынешнюю обстановку в мировой экономике нельзя назвать безоблачной. Развивающиеся страны испытывают множественные проблемы как внутреннего, так и внешнего характера. Больше всего инвесторов беспокоит рост протекционизма и начавшаяся между США и Китаем торговая война, в которую постепенно могут втянуться и другие страны.

В Аргентине, чья валюта с начала года потеряла половину стоимости, кризис разразился уже самый настоящий — спасать национальную экономику позвали МВФ, который готов выделить до $57 млрд. Пока это самая крупная программа помощи фонда в истории. В Турции аналогичная картина: лира стремительно падает, облигации страны уже переведены в разряд «мусорных», а инфляция стала галопирующей и вот-вот перескочит за отметку 20%.

На фоне всех этих событий дальнейшее повышение ставки ФРС выглядит особенно угрожающим для развивающихся рынков. Из зависимой от цен на нефть России ситуация выглядит пугающе.

Стоит ли начинать бояться?

На самом деле на данный момент серьезных угроз российской экономике нет — по нескольким причинам. В первую очередь в этот раз цены на нефть неохотно следуют за долларом. Санкции против Ирана и неготовность ведущих нефтяных держав увеличивать квоты ослабляют предложение на рынке и соответственно ведут к подорожанию «черного золота». В последние дни оно обновило очередной максимум, перевалив за отметку $80 за баррель. При этом Россия экспортирует больше нефти, чем во время предыдущих кризисов, а ее бюджет зависит от экспортной выручки меньше (поскольку все доходы выше цены отсечения в $40 за баррель так и так уходят в Фонд национального благосостояния).

Во-вторых, Россия и так уже пережила в последние годы несколько шоков, начиная с обвала нефти в 2014 году и заканчивая многочисленными санкциями со стороны Европы и США. В этих условиях все инвесторы, которые хотели вывести свои деньги из России, успешно сделали это. Для остальных возможные неприятности, в том числе и связанные с повышением ставки, уже успешно отыграны и заложены в будущие потери. Поэтому на российском рынке реакция на рост ставки оказалась вялой: рубль чуть замедлил укрепление, но продолжил расти. Тем более что и Банк России неделю назад тоже повысил ставку впервые за долгое время, тем самым сделав отечественные активы чуть более привлекательными для инвесторов.

На данный момент России, обладающей хорошим торговым балансом, профицитом бюджета и низким уровнем внешнего долга, включая и корпоративный, опасна не столько внешняя конъюнктура, сколько внутренние показатели. Экономический рост остается слабым — ниже 2%, стремительного увеличения производительности труда тоже не видно, а возможности экстенсивного развития (которое сначала осуществлялось за счет природных ресурсов, а затем сельского хозяйства) по большей части исчерпаны. Без полноценного прорыва в эффективности экономики Россия будет продолжать стагнировать вне зависимости от действий местных или американских финансовых властей.

Дмитрий МИГУНОВ