Известия: «Люди получают пенсию в возрасте, когда могут и хотят работать»

Повышение пенсионного возраста требует профессиональной переподготовки опытных кадров и развития непрерывного образования, уверен ректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ (РАНХиГС) Владимир Мау. В интервью «Известиям» он рассказал о необходимости пенсионного маневра и о том, какие изменения ждут систему образования. Также Владимир Мау оценил, как российская экономика справляется с санкциями, и объяснил, почему криптовалюта может оказаться валютой будущего.

— Правительство одобрило повышение пенсионного возраста. Почему это было необходимо? Возможны были другие пути?

— Повышение пенсионного возраста — давно назревшая тема. Практически во всех странах нашего уровня экономического развития он выше, чем в России. Это связано с рядом демографических, экономических, социальных обстоятельств. Один из важных факторов в пользу повышения пенсионного возраста — в России сократился период трудовой жизни. Когда вводился нынешний пенсионный возраст, большая часть населения начинала трудовую деятельность примерно на 10 лет раньше. В 1930-е годы люди в основной массе начинали работать в 14 лет, заканчивали в 55–60, что означало продолжительность трудовой жизни в 41–46 лет.

Сейчас, так как вырос период образования, начало работы сместилось к 22 годам, окончание — в среднем к 53–56 из-за распространения досрочных пенсий. Итого — 31–34 года трудовой жизни. Таким образом, у нас, по сути, не столько увеличивается пенсионный возраст, сколько восстанавливается продолжительность трудовой жизни — и то лишь частично.

Кроме того, не будем забывать, что пенсионный возраст в нынешнем виде был введен в нашей стране, когда продолжительность жизни населения была ниже него примерно на 10–15 лет. Сейчас продолжительность жизни существенно превышает пенсионный возраст. Это, конечно, хорошо — но одновременно требует изменения системы.

Наконец, из-за демографической волны у нас последние 10 лет сокращается численность населения в трудоспособном возрасте. Это означает, что повышение пенсионного возраста не должно привести к росту напряженности на рынке труда. Напротив, позволит сохранить квалифицированные кадры.

— Чиновники утверждают, что благодаря увеличению пенсионного возраста вырастут пенсии. Насколько это обоснованно?

— Это очень важная задача пенсионной реформы. Главное — не фискальные эффекты, не бюджетная экономия, а возможность увеличить пенсии тем, кому они более всего нужны, — старшим возрастам. В известном смысле это усиление адресного характера пенсий. На выплаты тем, кто уже не может работать.

— То есть вы имеете в виду перераспределение в пользу наиболее пожилых?

— Да. Один из элементов несправедливости нынешнего пенсионного возраста в том, что люди получают пенсию в трудоспособном возрасте, когда они могут и хотят работать. Важно же, чтобы достойную пенсию получали те, кто работать уже не может. Сейчас планируется, что благодаря пенсионной реформе удастся поднять выплаты на 12 тыс. рублей в год. Полагаю, необходимо найти возможность увеличить эту сумму.

— Но людей в возрасте не хотят брать на работу, и они чаще других попадают под сокращение.

— Не меньше историй о том, как молодежь не хотят брать на работу из-за недостатка опыта. Проблема несоответствия квалификации действительно существует, но она не чисто возрастная. И здесь необходима система переподготовки. Неверно говорить, что человека не берут только потому, что он старый. Чаще всего его не берут потому, что он не очень квалифицированный. И поэтому очень важна эффективная система переподготовки. Опять же не только для пожилых, а для всех. Сейчас непрерывное образование — необходимость, это реальное требование рынка труда и касается любых возрастов.

— В этом году в структуру РАНХиГС вошел Федеральный институт развития образования (ФИРО). Готовите ли вы совместные проекты для популяризации в стране непрерывного образования?

— ФИРО до сих пор занимался в основном дошкольным и школьным образованием. Но он будет развиваться как центр развития системы в целом. В том числе он будет заниматься непрерывным образованием, но еще и современными стандартами, индивидуализацией программ.

Сегодня коренным образом меняется миссия образования в условиях вызовов роста неопределенности, сложности и разнообразия стремительно меняющегося мира. На первый план выходит задача «научить учиться», а не просто передавать только знания, умения и навыки. Именно решением этой задачи занимался ФИРО. Уверен, что ФИРО будет играть ключевую роль в исследованиях проблем образования в нашей стране. В том числе и потому, что он работает под руководством Александра Григорьевича Асмолова.

— Индивидуализацией — то есть будут подбираться специальные классы по интересам конкретного ученика?

— Это одно из важнейших направлений современного образования. Но особенно эта система касается постшкольного образования. Студент должен участвовать в формировании своей образовательной траектории. В том числе выбирая из курсов и модулей, которые ему предлагают.

Когда молодой человек приходит в вуз, высока вероятность, что по окончании он будет работать по специальности, которой еще не существовало на момент поступления. А это значит, он должен ориентироваться на то, что ему кажется более перспективным.

Необходимо совместить представления преподавателя о важном и перспективном с представлением студента о его будущем — это и есть индивидуализация образования. Хорошие университеты должны предлагать возможность выбора модулей, открытые онлайн-курсы, новые образовательные платформы, где студент действительно может находить полезную ему информацию для будущей профессии. И быть готовым адаптироваться к новым вызовам времени и технологий.

— Очень много говорят о переходе на электронные учебники. Какова перспектива у этой инициативы?

— Конечно, постепенно электронные учебники будут играть всё большую роль. Но электронный учебник — это не обычная оцифрованная книга. Это другой учебник. Он включает в себя интерактив, помогает интенсивному развитию школьников. Но мы не до конца знаем, как это будет влиять на развитие детей, особенно если говорить о начальной школе. На мой взгляд, нужны серьезные исследования.

— Самое глобальное изменение в школах за последние десятилетия — ЕГЭ. Насколько он повлиял на уровень образования? Как вы оцениваете подготовку абитуриентов в последние годы?

— ЕГЭ снял коррупцию при поступлении в вузы. Сильно расширились возможности хороших детей из небогатых семей, из провинциальных семей поступать в престижные вузы. Да, возникли проблемы качества сдачи ЕГЭ, подготовки школьников. Но постепенно эти вопросы решаются — и усилением качества самой процедуры сдачи, и предотвращением утечек.

На сегодня основная проблема — так называемое натаскивание на сдачу экзамена. Как ограничить его и усилить интеллектуальное развитие в старших классах — важный вопрос, и мы этим занимаемся. Надо добиться того, чтобы ЕГЭ поддерживал мотивацию и интерес ученика к познанию, а не превращался в дрессуру и натаскивание.

Отказаться от ЕГЭ было бы неправильно. Он снижает возможности для субъективной оценки и при окончании школы, и при поступлении в вуз.

— В майском указе 2018 года президент поставил задачу вдвое увеличить число иностранных студентов в российских вузах. Что нужно сделать для решения этой задачи?

— Мы активно занимаемся этими вопросами по поручению профильного министерства. В частности, подготовкой управленческих команд вузов для работы с иностранными студентами. Но главное, конечно, — повышение качества и репутации российского образования. Надо решать и проблемы языка (предлагать часть программ на иностранных языках). И развивать бытовую инфраструктуру. Остро стоит вопрос об общежитиях, о чем также говорил президент.

— Какие-то государства в приоритете?

— Нужно, чтобы это было не только ближнее зарубежье, а самые разные страны. Но главное — хорошие студенты, мотивированные. А какая страна, в общем, не очень важно.

— Зачем России нужны иностранные студенты?

— Это то, что называют «мягкой силой», влияние в других странах. И потом, экспорт образования — показатель его качества.

— Мы сейчас живем в условиях антироссийских санкций. Как справляется отечественная экономика?

— Экономика справляется неплохо. Той катастрофы, которую некоторые ждали в результате санкций, не произошло. Более того, экономика обретает динамику, работает достаточно устойчиво. Впервые за 30 лет у нас в условиях кризиса не произошло долларизации вкладов. Резко сократился отток капитала, не упали резервы — даже несколько выросли. Это, несомненно, результат эффективной и ответственной политики правительства и Центрального банка.

В долгосрочном плане, конечно, в санкциях самое неприятное — это риск технологического отставания. Потому что все-таки технологии и технологические вызовы глобальны. И если говорить о риске санкций — он не в макроэкономике и не в текущем росте. Он в рисках неучастия в глобальных технологических трендах.

— При этом Россию не обошел тренд распространения криптовалюты. Нужно ли ее законодательно регулировать и как?

— Это очень интересный тренд. Вообще, криптовалюта, возможно, — элемент валюты будущего. В конце XVII века, когда возник Банк Англии и появились современные бумажные деньги, тоже была большая дискуссия об их перспективах. По сути, только после наполеоновских войн в кредитные деньги поверили и они стали универсальными. Вот сейчас, возможно, идет то же самое и мы присутствуем при рождении новой формы денег. Хотя правда будет известна только из работ экономических историков будущего.

— В какой перспективе?

— Меньше, чем столетие, потребовавшееся бумажным деньгам. Темп технологического прогресса ускоряется, поэтому точнее сказать сложно. Если бы нас спросили 12–15 лет назад, что такое айфон, мы бы сказали, что не знаем, потому что его еще не было. Если вы не валютный спекулянт, то копить криптовалюту пока не надо. Но в будущем, я не исключаю, что она станет одним из элементов глобальных валют. Другое дело, что в случае ее успеха криптовалюта будущего станет отличаться от современной, как авиалайнер от самолета братьев Райт.

— Что станет с привычными сегодня деньгами?

— Бумажные деньги при этом останутся. Но постепенно физический оборот бумажных денег будет сокращаться. Но это результат не появления криптовалюты, а усиления роли безналичного оборота.

Элина ХЕТАГУРОВА