«Нужно гарантировать предпринимателю место — неважно где»

Российский экспорт увеличивается на фоне санкций, а одним из самых эффективных направлений роста неожиданно для многих оказалась Украина. О двух программах импортозамещения, авиационном сотрудничестве с Европой и Китаем и замечаниях президента Путина к автомобилям «Аурус» рассказал глава Минпромторга Денис Мантуров.

— В Сочи недавно прошел инвестиционный форум, на котором обсуждалась роль регионов в достижении целей, поставленных президентом. Минпромторг как раз занимается разработкой высокопроизводительного и экспортно ориентированного сектора. Какие регионы по итогам 2018 года лидируют как экспортеры и в каких отраслях?

— Лучшие показатели демонстрируют Москва, Санкт-Петербург, Ростовская и Свердловская области. Эти регионы вносят основной вклад в развитие национального проекта «Международная кооперация и экспорт» и обеспечивают объемы поставок на внешний периметр. В Москве, например, за 11 месяцев прошлого года объем несырьевого экспорта составил $21 млрд. Это связано с тем, что здесь зарегистрированы многие федеральные компании. А, например, в Ростовской области «прописаны» крупные трейдеры, вывозящие около 40% российского зерна. Основные отрасли, которые системно демонстрируют большой объем экспортных поставок, — химическая промышленность, черные и цветные металлы, лесоперерабатывающий комплекс. Мы рассчитываем, что также будет двигаться и набирать обороты машиностроение, которое постепенно в последние годы наращивает объемы.

— С некоторыми странами в вопросах двусторонней торговли ситуация очень непростая: в каких сферах и в каких объемах мы продолжаем торговое сотрудничество с Украиной?

— Как ни странно, цифры говорят о том, что двусторонняя торговля России с Украиной растет. По итогам трех кварталов 2018 года оборот вырос по сравнению с аналогичным периодом 2017 года на 20,8%, до $10,8 млрд. Российский экспорт увеличился на 23,6%, до $6,7 млрд, импорт на 16,4%, до $4,1 млрд.

Рост российского экспорта на Украину по итогам января–сентября 2018 года по сравнению с аналогичным периодом 2017 года наблюдается по всем основным товарным группам: минеральные продукты (+64%, до $3,2 млрд); машины, оборудование, транспортные средства (+24%, до $806 млн); продовольственные товары и сельхозсырье (+3%, до $502 млн); металлы и изделия из них (+35%, до $547 млн). По итогам января–сентября 2018 года Россия стала больше импортировать с Украины металлы и изделия из них — увеличение на 47%, до $1,4 млрд; продукцию химической промышленности — рост 20%, до $832 млн; минеральные продукты — увеличение на 19%, до $350 млн.

— Тема санкций вечная, и мы в каждой беседе с вами ее затрагиваем. Где мы можем гордиться успехами импортозамещения, а где пока не всё получается?

— Импортозамещение я разделил бы на два направления: программа, принятая в 2014 году, и работа, которая началась с 2008–2009 годов. Последнее касалось фармацевтики и автопрома. Эти направления активно запускались в тот период.

Предварительные итоги работы за 10 лет: 85% автомобилей, проданных на рынке России, произведены внутри страны. Важная составляющая — автокомпоненты. Она связана в первую очередь с завершением второго этапа режима промышленной сборки с иностранными брендами и более активным использованием российских компонентов нашими предприятиями, которые переходят на российские агрегаты и автокомпоненты. Отрадно, что увеличивается экспорт автомобилей из России. В прошлом году экспорт автопрома составил почти $3,4 млрд. По сравнению с 2017 годом рост 11%.

Важное направление, которое мы активно развивали с 2009 года, — фармацевтика, объем фармацевтического рынка составлял около 300 млрд рублей, а по результатам прошлого года — почти 1,3 трлн рублей. Мы начинали с доли присутствия российских производителей в денежном выражении около 20%, а по результатам прошлого года доля составила больше 30%. И она продолжает увеличиваться при существенном росте самого рынка более чем в четыре раза.

Вторая программа стартовала с 2014 года, в ней 21 отраслевой план. Акцент сделали именно на инвестиционном машиностроении. Когда мы начинали программу по нефтегазовому машиностроению, объем присутствия российского производителя был чуть больше 40%. По результатам 2018 года это уже стабильно более 55%. С учетом того что в 2019–2020 годах будут выходить на рынок новые образцы промышленной продукции, доля будет увеличиваться.

В сельскохозяйственном машиностроении сложно было представить, что перевалим за 50% присутствия нашей продукции на рынке. По результатам прошлого года у нас почти 60%. Целевая задача — войти в 2025 год с долей не менее 80%.

— Негативные моменты есть?

— К сожалению, в последнее время санкции стали привычным инструментом политического и экономического давления со стороны коллективного Запада. В отношении российских промышленных предприятий западные партнеры чаще всего прибегают к блокированию поставок технологического оборудования, компонентов высокотехнологичной продукции и материалов. Локомотивом такого рода деятельности давно являются США. Европейские страны, как правило, поддерживают их решения.

Причем под санкции подпадают не только производители оборонной продукции, но также предприятия, производящие гражданскую авиационную технику — самолеты МС-21 и Sukhoi Superjet. Также имеют место попытки наших иностранных партнеров ввести псевдозапреты поставок за счет кратного увеличения цен на поставляемую продукцию.

Быстро и адекватно реагируя, принимая меры по обеспечению производства необходимыми материалами и комплектующими, мы добились того, что уже располагаем всеми необходимыми компетенциями и ресурсами, чтобы импортозаместить все критические позиции.

— Когда?

— Сертификация типа самолета МС-21 будет проведена в установленные сроки. А одобрение главного изменения на самолет МС-21 с полностью импортозамещенными материалами мы планируем получить на 6–8 месяцев позже. Причем подготовку серийного производства и импортозамещение материалов мы будем вести параллельно.

Совместно с европейскими коллегами мы ведем работу по сертификации самолета МС-21 в EASA (Европейское агентство по безопасности полетов). Надеюсь, что в обозримом будущем мы получим вслед за российским и европейский сертификат. В ближайшее время мы также определимся в вопросе импортозамещения систем и агрегатов самолета Sukhoi Superjet. Безусловно, для всех иностранных коллег, готовых к честному и открытому партнерству, наши проекты будут открыты.

— Ранее сообщалось, что Россия предложила Китаю стать партнером Международного авиационно-космического салона. Получен ли уже ответ от китайской стороны?

— Мы недавно получили письменное согласие от моего коллеги — министра промышленности и информатизации Китая господина Мяо Вэя. Планируется приезд делегации из Китая, которая ознакомится с условиями проведения авиасалона. У нас есть опыт проектов, которые мы делали с китайскими партнерами, например «Иннопром». Они выступили достойнейшим образом. Я уверен, что и МАКС в этом году пройдет так же, со знаком плюс.

— Предлагаю от космической темы перейти к автомобильной. Планировалось, что в 2019 году начнутся продажи «Аурусов» для коммерческих клиентов. Каков статус программы?

— В этом году небольшой объем этих автомобилей будет поставлен на рынок. Мы не можем обеспечить выполнение всех запросов и заявок, потому что серийное производство начнется с конца 2020 года. Основной производственной площадкой будет «Соллерс-Елабуга». Там будут производиться и седан, и внедорожник. Специальное исполнение: бронированные автомобили, лимузины точно будут производиться на площадке НАМИ. В этом году мы выдадим около 150 автомобилей, в следующем году можем сделать около 200 с учетом набора компетенций и увеличения объемов поставок компонентов для производства.

— Известны впечатления президента от эксплуатации автомобиля?

— Президент мне давал свои отзывы о том, какие моменты, может быть, требовалось доработать. Это всегда творческий процесс. В целом президент доволен автомобилем. Как вы видите, это основной автомобиль, который следует за президентом и в зарубежные поездки. Больше всего мы переживали за Латинскую Америку с учетом высокогорья. Мы не все климатические условия успевали отработать. В Аргентине тоже использовался «Аурус».

— Какие комментарии и рекомендации дал президент?

— В основном это было связано с режимом работы подвески, выхлопной системы, трансмиссии и коробки передач. Мы в этом направлении работаем в штатном режиме, постоянно модернизируем системы автомобиля.

— Вся страна сейчас в процессе перехода на цифровое телевидение. Есть ли данные о приобретенных приставках?

— Перед переходом было произведено больше 400 тыс. декодеров в низком ценовом сегменте до 1 тыс. рублей. Мы планируем с апреля выйти на объем не менее 1 млн в месяц и произвести около 5 млн декодеров низкого ценового сегмента, что полностью удовлетворяет потребность в этой продукции.

В каких-то регионах изначально запланированный нами объем оказался невостребованным. В республиках Северного Кавказа, Чечне используется большое количество «тарелок» и уже закупленных новых телевизоров, поэтому декодеров населению понадобилось меньше.

С производителями и торговыми сетями было достигнуто негласное соглашение, что во всех торговых сетях будет одинаковая цена — 990 рублей по нижнему сегменту. Если раньше на Сахалине стоимость декодера до запуска программы доходила до 2,5 тыс. рублей, то сегодня в любой точке России потребитель может гарантированно купить декодер за одну и ту же цену.

По нашим данным, за первые четыре дня перехода на цифровое телевидение продано порядка 29 тыс. ТВ-приставок, а запасы на складах торговых сетей составляют не менее 231 тыс. шт. В целом мы постоянно мониторим ситуацию во всех регионах, участвующих в переходе на цифровое телевидение, и она остается стабильной.

— Идет обсуждение развития малоформатной торговли в России. Не получим ли мы явление, которое наблюдали в 1990-х, когда повсеместно были ужасные палатки?

— Все предложенные нами изменения сводятся к тому, чтобы обеспечить стабильность работы малого и среднего бизнеса. Например, местные власти принимают решение о сносе или переносе нестационарного торгового объекта. Мы считаем, что нужно гарантировать предпринимателю, что ему предоставят место — неважно где. От субъекта и местных властей зависит, как строится структура торговли в регионе, какие должны быть в районе, муниципалитете единые стандарты по ларькам, автолавкам, фудтракам.

— Какого эффекта ожидаете?

— Мы рассчитываем, что будут дополнительные инвестиции — минимум 220 млрд рублей в ближайшие три года после принятия законодательных поправок, включая инфраструктуру, строительство самих нестационарных объектов. Больше 250 тыс. новых рабочих мест, дополнительные налоги в бюджеты всех уровней.

Никакого возврата к 1990-м годам и не предполагалось, тем более мы уже давно забыли, что у метро хаотично стояли ларьки. Всё будет цивилизованно.

Александра КРАСНОГОРОДСКАЯ