РАПСИ: Ближе к делу: почему суд отказал «Транснефти» в претензиях к Сбербанку

РАПСИ. Судебные решения по спору о сделке с применением производных финансовых инструментов, заключенной между ПАО «Транснефть» и ПАО «Сбербанк», вызвали серьезные дискуссии в обществе. Дело не только в сумме исковых требований, заявленных «Транснефтью» (свыше 66 миллиардов рублей), ряд экспертов говорит, что решение по делу будет знаковым и определит судьбу финансового рынка России.

Суд первой инстанции согласился с доводами нефтепроводной компании, что вызвало большое волнение на финансовом рынке, апелляционный же суд это решение отменил, признав правоту банка. Согласно мнениям целого ряда участников финансового рынка, экономистов, юристов, а также представителей госструктур, постановление апелляционного суда позволило сохранить стабильность на финансовом рынке, особенно в части использования производных инструментов. Поражение Сбербанка в суде грозило банковскому рынку убытками, по предварительным оценкам, в размере до триллиона рублей.

РАПСИ попыталось разобраться в правовой стороне вопроса. Эксперты, занимающие сторону «Транснефти», говорят о том, что компания не была осведомлена обо всех тонкостях использования производных инструментов и была не способна оценить все риски сделки. Но как выяснило РАПСИ, риск был только один, и «Трнаснефть» сама же на момент заключения сделки оценивала вероятность его наступления как достаточно высокую (более 9%), но, тем не менее, по итогам исполнения сделки решила ее оспорить, ссылаясь на свою неосведомленность и непрофессиональность (как участника финансового рынка). Также достаточно интересным в этом споре является вопрос применения принципа эстоппель.

История вопроса

Арбитражный суд города Москвы 21 июня признал недействительной сделку, заключенную между ПАО «Трнаснефть» и ПАО «Сбербанк» в рамках генерального соглашения о срочных сделках на финансовых рынках. Компании заключили сделку, представляющую собой расчетный валютный опцион по покупке и продаже двух миллиардов долларов США с барьерным отлагательным условием. Купля-продажа валюты осуществлялась исходя из фиксированного курса (так называемый страйк) 32,515 рубля за 1 доллар и предполагала выплату опционной премии. В результате зачета встречных требований, «Транснефть» могла рассчитывать на получение выгоды от сделки в размере свыше 1,1 миллиарда рублей. Барьерное отлагательное условие, в свою очередь, предполагало, что при наступлении определенного сторонами обстоятельства, в данном случае превышения курсом доллара отметки в 45 рублей (позже барьер был повышен до 50,35 рубля), «Транснефть» будет обязана выплатить Сбербанку разницу между стоимостью 2 миллиардов долларов по курсу на день расчетов и стоимостью данной суммы по курсу страйк. Сбербанк исполнил обязательства перед «Транснефтью» по выплате опционной премии, однако барьерное условие наступило, и нефтепроводная компания в сентябре 2015 года выплатила контрагенту 66,954 миллиарда рублей (курс доллара на момент расчетов составлял 66 рублей).

Арбитражный суд первой инстанции пришёл к выводу, что ответчик не раскрыл в полной мере информацию об условиях сделки с истцом и механизма исполнения по ней, чрезмерно упростив информацию о последствиях заключенного договора. Согласно доводам представителей «Транснефти», в силу отсутствия опыта и квалификации в сфере заключения сделок со сложными производными инструментами компания была не в состоянии самостоятельно оценить риски.

Однако Девятый арбитражный апелляционный суд (9 ААС) 23 августа отменил решение суда первой инстанции и полностью отказал «Транснефти» в иске.

Риск в единственном числе

Судебные решения и комментарии к ним оперируют словом «риски», когда речь идет о возможных последствиях сделки с производными финансовыми инструментами для «Транснефти». Но фактически риск был только один, и связан он был с барьерным условием по опциону. Нефтепроводная компания рассчитывала получить прибыль в размере порядка 1,1 миллиарда рублей за счет опционной премии, и помешать ей в этом мог только курс на валютном рынке. «Транснефти» было необходимо оценить, насколько вероятно превышение отметки в 45 рублей (а позже 50 рублей) за доллар.

Для того, чтобы сделка была одобрена внутри самой компании, специалисты экономического департамента «Транснефти» произвели собственную оценку вероятности достижения фактического курса рубля к доллару США. Вероятность достижения отметки в 45 рублей за доллар была оценена на уровне 9,2%, следует из текста апелляционного постановления. Презентация «Транснефти» содержала описание последствий сделки для компании при существенном превышении барьерного курса. Таким образом, в компании осознавали существование риска и его последствий и даже оценивали его вероятность.

При этом Суд апелляционной инстанции подчеркнул, что Сбербанк описывал риск еще до заключения сделки, в переписке с «Транснефтью». Позже стороны подписали декларацию о рисках, которая содержала оговорку о том, что именно данный документ содержит полную информацию о параметрах и условиях сделки, а также о рисках. Правление «Транснефти» одобрило сделку спустя 9 дней после получения декларации о рисках.

Были ли у «Транснефти» квалифицированные специалисты?

Как следует из текста постановления 9 ААС, в структуре «Транснефти» есть ряд подразделений, которые занимаются оценкой и управлением рисками, в том числе финансовыми. Сама компания до заключения спорной сделки со Сбербанком многократно практиковала использование производных финансовых инструментов в хозяйственной деятельности. «Транснфеть» заключила 62 сделки со Сбербанком и 102 с другими финансовыми учреждениями. Суд апелляционной инстанции указал, что единственное отличие спорной сделки от предыдущих договоров с производными финансовыми инструментами — наличие барьерного условия.

Согласно нормам российского законодательства, «Транснефть» соответствует признакам квалифицированного инвестора, заключил 9 ААС. О том, что компания сама является квалифицированным инвестором, а также могла привлечь консультантов, если сомневалась в условиях сделки, говорят и эксперты.

«Суд принял, с моей точки зрения, абсолютно обоснованное решение. Сказать, что «Транснефть» не является профессиональным участником рынка (и, соответственно, не могла оценить риски, которые несет предложенный Сбербанком договор), — кривить душой. Конечно же, является», — заявил Первый зампред Центробанка (ЦБ) Сергей Швецов, выступая в октябре на XII международном форуме «Российский рынок производных финансовых инструментов».

«Я даже не говорю о том, что в ее совет директоров входят такие люди, как Вьюгин (Олег Вьюгин, в прошлом первый зампред ЦБ, председатель Федеральной службы по финансовым рынкам), который точно несет за собой знания и компетенции», — добавил Швецов.

Принцип "эстоппель"

При рассмотрении исков о недействительности сделок значение имеет соблюдение срока давности по требованиям. Спорная сделка была заключена в конце 2013 года, истец исполнил свои обязательства по выплате денег ответчику в сентябре 2015 года. При этом «Транснефть» обратилась в суд с иском в конце 2016 года.

В своем постановлении 9 ААС дал оценку обстоятельствам дела, связанным со сроками исковой давности. Суд апелляционной инстанции посчитал, что истец должен был узнать обо всех условиях сделки при получении декларации о рисках в декабре 2013 года. Согласно постановлению, «Транснефть» могла получить полную картину происходящего не позднее сентября 2015 года, когда произвела выплату по опциону.

Следует отметить, что согласно положениям Гражданского кодекса (ГК) РФ срок исковой давности по требованиям о признании недействительной ничтожной сделки составляет три года, для оспоримой сделки срок составляет один год.

Как следует из текста постановления суда, истец в обоснование своих требований заявил о совершении сделки под влиянием существенного заблуждения. В данном случае, говорит 9 ААС, при рассмотрении спора следует применять специальную статью ГК о недействительности сделки, совершенной под влиянием существенного заблуждения, а не ссылаться на общие положения о требовании к добросовестности участников гражданского оборота. При этом, если сторона пытается отменить сделку по мотивам заблуждения или обмана, то суд должен оценивать ее на предмет оспоримости, а не ничтожности и применять годичный срок исковой давности, который по данному делу истек. Таким образом, 9 ААС указал на попытку «Транснефти» обойти требование о годичном сроке исковой давности, которое не основано на положениях гражданского законодательства.

Еще один вывод суд первой инстанции, который был опровергнут в апелляции, связан с недавно появившимся в российском гражданском праве принципом эстоппель. «Заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки» — гласит норма ГК. Изначально Сбербанк заявлял о том, что «Транснефть» не могла ссылаться на недействительность сделки, поскольку исполнила ее в полном объеме. Оценивая фактические обстоятельства дела, 9 ААС не усмотрел признаков недобросовестности в действиях Сбербанка и указал в постановлении, что суд первой инстанции не должен был отклонять ссылку ответчика на принцип эстоппель с учетом действий истца по исполнению сделки.

Другими словами, если компания была не согласна с параметрами сделки, зачем же она полностью ее исполнила, пойдя в суд спустя долгое время?

В ожидании окончательного решения

«Транснефть» может подать кассационную жалобу в течение двух месяцев с даты изготовления полного текста постановления апелляционной инстанции (30 августа), если компания все еще настаивает на том, что стала жертвой недобросовестных действий Сбербанка. Пока решение по делу еще не стало окончательным, эксперты и аналитики продолжают обсуждать последствия судебного спора между Сбербанком и «Транснефтью» для рынка. Транслируемые через СМИ мнения не должны влиять на работу судей, однако финансовый рынок более чувствителен к информационному фону. В последние две недели заметна активизация экспертов, откровенно занимающих позицию в пользу «Транснефти», в том числе искажающих факты и содержание судебных решений, что не способствует успокоению ситуации и может быть расценено как попытка давления на суд.

Впрочем, не исключено, что дело закончится и мировым соглашением. Так, на заседании апелляционной инстанции представители «Транснефти» заявляли, что получили рекомендации из правительства заключить мировое соглашение в рамках этого спора. Сбербанк со своей стороны направил предложения о мировом соглашении компании ещё до заседания суда апелляционной инстанции. Но пока госкомпания, как сообщалось, не была готова к переговорам.