Forbes Russia: Необаятельная и непривлекательная: инвесторы из Азии не спешат в Россию

Российские чиновники, несмотря на разговоры о «развороте на Восток», так и не научились презентовать страну азиатским инвесторам.

За последний год привлечение азиатских инвесторов стало одним из главных KPI для российских ведомств, регионов и госбанков. В условиях западных санкций и бегства капитала Азия остается надеждой государства российского. По крайней мере, так говорят на многочисленных форумах вроде Красноярского, где главной темой в этом году будет поворот на Восток. При этом пока большого желания у инвесторов из Восточной Азии вложить деньги в Россию не наблюдается: истории успеха редки. В чем же дело?

Когда спрашиваешь азиатских инвесторов о плюсах и минусах работы в России, можно услышать самые невероятные истории. Одну из них в Гонконге пересказывают с завидной частотой. Сказ о том, как министр финансов Джон Цан и крупные бизнесмены к русским ездили, не слышал только ленивый. Рассказы гонконгцев я могу сравнить с собственными ощущениями, потому что был участником достопамятного вояжа, еще работая в газете «Коммерсант».

Все началось в январе 2009 года, в разгар финансового кризиса. Вице-премьер Алексей Кудрин впервые приехал на Азиатский финансовый форум в поисках инвестиций для таявшей на глазах российской экономики. Именно тогда он позвал своего гонконгского коллегу во Владивосток – строившуюся столицу саммита АТЭС-2012, ворота России в динамичный Азиатско-Тихоокеанский регион.

В мае 2010 года Джон Цан, собрав представителей крупнейших деловых ассоциаций города и нескольких олигархических семей, отправился на Дальний Восток. Посчитав, что наиболее интересные возможности для гонконгского бизнеса будут связаны с сотрудничеством между Дальним Востоком РФ и Северо-Востоком КНР, они высадились в Харбине, поговорили с местными чиновниками и бизнесменами, а затем на туристическом автобусе двинулись через границу.

Сразу за пограничным пунктом хорошая дорога закончилась – трасса от границы до Владивостока и сейчас является одной из самых убитых в Приморье.

На фоне шумного Суньфэньхэ, за последние годы превратившегося из глухого пограничного поселка в небольшой процветающий город благодаря российским челнокам, поселения на территории РФ выглядели особенно уныло. Пейзаж оживляли разве что красные флаги КНР над арендуемыми китайцами полями несуществующих уже колхозов, да стоящий у границы танк Т-34 с надписью «Вперед, на Харбин!» Гости вежливо пытались скрыть шок.

Но еще больший шок испытали приморские чиновники, когда вместо обещанных «гонконгских толстосумов» они увидели группу людей в джинсах и пластиковых часах, выгружающуюся из автобуса – на первый взгляд, они мало чем отличались от обычных туристов. Увидав гостей, чиновники вроде мэра города Игоря Пушкарева и тогдашнего губернатора Сергея Дарькина поглядывали на массивные дорогие часы, всем видом показывая, как они заняты. Следующие два дня гонконгцев катали по стройкам, показывали презентации на русском языке, а на вопросы гостей об инвестклимате и мерах поддержки инвесторов сыпали цифрами бюджетных ассигнований, которые к заветному 2012 году помогут превратить Владивосток в «русский Гонконг». В последний вечер в баре единственной приличной гостиницы, построенной корейцами, самый молодой участник группы, похожий на Гарри Поттера британец Сэм Свайер (наследник семьи, владеющей авиакомпаниями Cathay Pacific и Dragon Air, а также самой дорогой недвижимостью Гонконга) рассказывал, что вообще-то приехал посмотреть, надо ли Cathay задуматься о рейсе Владивосток-Гонконг. «Пожалуй, не время», – резюмировал он.

Из посетивших город двадцати человек во Владивосток не вернулся ни один. Время от времени я встречаю участников поездки в Гонконге и на инвестфорумах в Азии.

«Ну как там Владивосток? Hyatt достроили?» – спрашивают они.

И узнав, что три года спустя после саммита АТЭС обе пятизвездочные гостиницы так и не заработали, а одну из них даже начали ремонтировать, понимающе улыбаются.

Истории, подобные этой, многочисленны. Именно они являются главным барьером для азиатских инвестиций в Россию, особенно для регионов за Уралом. Потратив время впустую один раз, многие бизнесмены уже никогда не возвращаются, а заодно рассказывают коллегам байки о «диких русских», отпугивая других потенциальных инвесторов. Потом сталкивающиеся со стеной ледяной вежливости российские чиновники часто списывают отсутствие прогресса после переговоров на «врожденное азиатское коварство».

Неудачный опыт работы в России и негативная репутация – далеко не единственное препятствие для попыток привлечь азиатских инвесторов. Расхваливая преимущества потенциальных проектов, которые должны «впечатлить этих азиатов», чиновники и госбанкиры далеко не всегда понимают возможности для инвестиций, которые есть у тихих улыбчивых людей по другую сторону стола. Бизнесмены из Японии, Южной Кореи, Гонконга и Сингапура уже десятилетиями инвестируют по всему миру. За последние пятнадцать лет в этот поток азиатских денег влилась еще одна мощная струя – средства китайских госкомпаний и семейных фондов, которые становятся все более искушенными и взыскательными.

Вкладывая деньги по всей планете, от понятных юрисдикций с четкими правилами игры вроде США и Австралии до богатых ресурсами зон конфликтов в Африке, китайские инвесторы имеют возможность выбирать. Российские же чиновники нередко теряются на первом же вопросе вида: «Назовите три причины, почему я должен инвестировать в стройку в Москве, а не в Янгоне?» После этого многие россияне (особенно региональные чиновники) исчезают на несколько месяцев, чтобы через полгода появиться с вопросом вроде «Ну что, надумали? Подпишем чего-нибудь?», а затем снова раствориться в пространстве. Нерегулярность коммуникации (вплоть до неумения регулярно отвечать на письма) – черта, которую часто отмечают азиатские инвесторы в общении с россиянами (правда, жалоб на «необязательных азиатов» не меньше).

Организация бюрократической работы на азиатском направлении – еще одно проблемное поле. На самом верху бюрократической пирамиды находятся люди, умеющие работать с инвесторами. Первый вице-премьер Игорь Шувалов (комиссия по приоритетным инвестиционным проектам с КНР), вице-премьер Аркадий Дворкович (энергодиалог с Китаем), а также курирующие работу с азиатскими инвесторами профильные замминистра Станислав Воскресенский (Минэк) и Максим Ширейкин (Минвостокразвития) имеют хороший track record с иностранцами, но в основном – с европейцами или американцами. Особенности работы с азиатами приходится постигать в сжатые сроки и в условиях крайне неблагоприятной внешней конъюнктуры. Ведомства, которые должны поддерживать работу в самой Азии, далеко не всегда обладают квалифицированными кадрами. Например, в том же Гонконге или Шанхае, основном финансовом центре материковой КНР, Россия представлена только генконсульствами.

Российских дипломатов работе с инвесторами специально не обучают, никаких KPI в этой сфере у них нет, так что отличающий акцию от облигации сотрудник консульства – уже находка для инвестора, мечтающего принести деньги в Россию.

Для крупных китайских госкомпаний это еще не проблема (они как раз чувствуют себя вполне уверенно, обеспечив основной объем инвестиций КНР в РФ по итогам 2014 года – $8 млрд, почти в 2,5 раза больше 2013-го), но частные инвесторы не находят поддержки и быстро теряют интерес.

Продать слона по имени «инвестпроекты в России» нелегко даже самым опытным людям. Так, еще в начале декабря вице-мэр Москвы Марат Хуснуллин, выступая в Гонконге на MIPIM Asia, говорил о доходности инвестиций в столичную недвижимость в 30%. «Это значит ноль с поправкой на девальвацию», – тут же ответил один из инвесторов. Кстати, разговор происходил в момент, когда шутка про «встречаются евро и баррель нефти на 60» еще казалась черным юмором.

Александр ГАБУЕВ

Автор - руководитель программы «Россия в АТР» Московского центра Карнеги