​Эксперты усомнились в плане Минфина привлечь 30 трлн рублей инвестиций

Аналитики инвесткомпании InfraOne, которая специализируется на проектах в инфраструктуре, назвали «нереалистичными» планы Минфина по привлечению до 30 трлн руб. инвестиций к 2024 году за счет реализации положений разрабатываемых соглашений о защите и поощрении капиталовложений (СЗПК; соответствующий законопроект уже одобрен Госдумой в первом чтении). Выводы экспертов содержатся в еженедельном отчете InfraOne.

По мнению аналитиков, реализации целей Минфина помешает, в частности, отсутствие необходимых для инвестиций свободных средств у компаний и правительства, а также ограниченность банков в масштабных вложениях. Представитель Минфина, в свою очередь, назвал выводы аналитиков «субъективными» и «построенными на устаревших версиях законопроекта».

Почему аналитики поставили под сомнение планы привлечения инвестиций и какие на это есть объяснения у Минфина, разбирался РБК.

Что такое InfraOne

InfraOne — инвесткомпания, специализирующаяся на прямых инвестициях в инфраструктуру. В ее портфеле, по собственным данным, около 70 проектов, реализуемых на принципах государственно-частного партнерства (ГЧП), концессий и проектного финансирования в железнодорожной, автодорожной, аэропортовой, портовой, энергетической и других сферах. Компания, в частности, участвует в структурировании концессии по созданию морского порта Лавна, строительстве порта Суходол и железнодорожной линии к Эльгинскому угольному месторождению «Мечела». Главой и владельцем InfraOne является председатель совета юрфирмы «Вегас-Лекс», член генсовета «Деловой России» Альберт Еганян.

Какие цели поставил Минфин

Минфин уже более года разрабатывает формат СЗПК, который должен гарантировать инвесторам неизменность ключевых параметров законодательства в обмен на обязательства инвестиций. Согласно ранее приводимым расчетам министерства, СЗПК должны обеспечить приток около 30 трлн руб. инвестиций в экономику до 2024 года: бизнес и госкомпании в рамках этого формата должны будут ежегодно заключать по 100–150 соглашений на 7–10 трлн руб.

Такие вложения обеспечили бы выполнение задачи, которую поставил президент Владимир Путин в послании Федеральному собранию в марте 2018 года — увеличить долю инвестиций с 21 до 25% ВВП. «Чтобы обеспечить устойчивый рост, нам необходимо это сделать, сделать во что бы то ни стало», — заявил он тогда.

На совещании с Путиным на прошлой неделе первый вице-премьер Андрей Белоусов заявил, что уже 15 проектов общей стоимостью почти на 3 трлн руб., которые планируется привлечь в рамках СЗПК, прошли экспертизу ВЭБ.РФ и РФПИ. «Если в прошлом году по факту мы имеем за три квартала 0,7% роста инвестиций, то в текущем году эта цифра должна составить 5%, в 2021 году — не менее 6% и далее находиться примерно на этом уровне прироста. Только при такой траектории развития, когда инвестиции примерно вдвое опережают рост ВВП, их объем в 2024 году достигнет поставленного президентом целевого значения», — приводил данные Белоусов, подчеркивая, что СЗПК «создаст гарантированно предсказуемые правила для реализации крупных инвестиционных проектов».

Но разрабатываемый Минфином документ не раз критиковали и чиновники, и бизнес. В сентябре 2019-го Дмитрий Козак, занимавший на тот момент пост вице-премьера и курировавший промышленность, предупреждал о коррупционных рисках из-за избирательного подхода при предоставлении господдержки частным инвесторам. Глава Сбербанка Герман Греф отмечал, что документ «подрывает доверие к существующим инструментам инвестиций в инфраструктуру».

В итоге в начале февраля 2020 года из законопроекта исключили соглашения, которые заключаются на условиях государственно-частного партнерства (ГЧП), и концессии, широко используемые при реализации инфраструктурных проектов.

Представитель Минфина сказал РБК, что все изменения законопроекта обсуждались правительственной рабочей группой с предпринимательским сообществом, деловыми организациями, депутатами и общественными организациями. «Правительство договорилось не включать в проект закона о защите и поощрении инвестиций требующие дополнительной проработки моменты, чтобы обеспечить его принятие до 30 апреля. Поэтому оценочные модели влияния законопроекта на экономику предстоит делать, опираясь на новые условия», — сказал он. Представитель ведомства не ответил на вопрос РБК, насколько изменился целевой порог привлечения инвестиций к 2024 году с учетом вносимых изменений.

Какие проекты попадают под СЗПК

Соглашения на срок шесть, 15 или 20 лет при условии осуществления капиталовложений в объеме не менее:

• 250 млн руб. (для проектов в сфере здравоохранения, образования, культуры, физической культуры и спорта);
• 500 млн руб. (для проектов в сфере сельского хозяйства);
• 1,5 млрд руб. (для проектов в сфере промышленности и цифровой экономики);
• 5 млрд руб. (для проектов в иных отраслях, за исключением игорного бизнеса, производства табачных изделий и алкогольной продукции, жидкого топлива, добычи нефти и газа).

Почему аналитики сомневаются в планах Минфина

В конце 2019 года глава Минфина Антон Силуанов говорил о накопившихся на счетах и депозитах российских компаний 30 трлн руб., которые те не торопятся инвестировать, в результате чего экономика растет очень низкими темпами.

По оценкам InfraOne, в ближайшие три года будет реализовано проектов в формате ГЧП и концессий на 2–2,5 трлн руб. Но даже с учетом их исключения из-под действия СЗПК привлечь 27–28 трлн руб. к 2024 году будет сложно, считают аналитики InfraOne и приводят следующие доводы.

• У компаний и правительства сейчас нет таких средств, а банки ограничены в масштабных вложениях, указывают они. Несмотря на то что, по данным ЦБ, на счетах и депозитах юридических лиц на 1 декабря 2019 года находилось 28,2 трлн руб., на сферы, попадающие под действие СЗПК (промышленность и инфраструктура), приходится 65–75% денег на счетах и депозитах, то есть до 19–22 трлн руб.
• Общая задолженность по кредитам юрлиц составляла 33,2 трлн руб., а просроченная — достигла 2,4 трлн руб. К компаниям, попадающим под критерии СЗПК, относится до 18–22 трлн руб. и 1,6–1,7 трлн руб. соответственно, указывают эксперты. Поэтому они сомневаются, что компании смогут кратно увеличить объемы своей задолженности: для запуска проектов на сумму до 30 трлн руб. к 2024 году или до 10 трлн руб. ежегодно компаниям придется увеличить долговую нагрузку почти вдвое за три-четыре года.
• Быстрый рост обязательств компаний (причем почти всех крупнейших промышленных, транспортных и инфраструктурных групп и компаний) «перегреет» экономику, включая банковский сектор, рынок облигационных заимствований, а затем это отразится на строительном рынке страны, предупреждают эксперты InfraOne.
• Аналитики также указывают на ограничения в строительной отрасли, где объем выполняемых работ сейчас и так составляет около 7,5–8 трлн руб. в год. Дополнительно строители могут добавить не более 30% этих объемов, то есть лишь 2,6 трлн руб. ежегодно, считают авторы отчета. При этом передать значительный объем работ зарубежным строительным компаниям не получится, поскольку они не смогут за два-три года мобилизовать ресурсы для выхода на российский рынок, а круг тех, кто может и согласен строить по российским правилам, ограничен.
• Согласно данным конференции ООН по торговле и развитию (UNCTAD), ни в одной стране мира годовые инвестиции в проекты на начальной стадии не превышали 7 трлн руб. (исходя из средневзвешенного курса в 2018 году 62,7 руб. за доллар). «Такую сумму инвестировал только Китай в 2018 году, однако и он не мог вкладывать такие суммы несколько лет подряд», — говорится в отчете InfraOne.
• Согласование деталей, мер поддержки и обязательств по крупным соглашениям в России затягивается на месяцы и даже годы. «Вероятность того, что новый инструмент (СЗПК. — РБК) заработает сразу без дополнительной отладки и в полную силу, крайне низка», — предупреждают аналитики.

По мнению эксперта рейтингового агентства АКРА Альфии Васильевой, частично решить проблемы с реализацией крупных проектов, о которых предупреждают аналитики InfraOne, могло бы развитие рынка проектного финансирования посредством выпуска облигаций, обеспеченных денежными потоками проектов, которые уже находятся на операционной стадии. Таким образом, деньги, полученные от размещения таких облигаций, можно было бы направить на реализацию новых проектов. Это также могло бы быть интересно и банкам, имеющими регуляторные ограничения, отмечает Васильева.

Но Васильева признает, что одной из важнейших проблем рынка инфраструктурного финансирования является дефицит «готовых для финансирования проектов». На практике процесс структурирования сделок на инвестиционной стадии может занимать длительное время и вызывать дополнительные сложности как у организаторов выпуска, так и инвесторов.

Светлана БУРМИСТРОВА