Коммерсант: Ни дня без бочки

С февраля 2017 года Банк России по поручению Минфина будет конвертировать все дополнительные нефтегазовые доходы, полученные бюджетом при цене нефти свыше $40 за баррель, на открытом рынке. Ожидаемый режим постоянного давления Минфина против укрепления рубля будет действовать до внесения в Бюджетный кодекс поправок по «бюджетному правилу», в случае падения цен на нефть Минфин через ЦБ будет продавать те же объемы валюты. Фактически в 2017 году начинает работать третий суверенный «буферный» фонд, в котором при цене нефти в $55 за баррель окажется около 1,2 трлн руб.

Министерство финансов опубликовало вечером 25 января сообщение о начале регулярных валютных операций через Банк России. Речь идет о «временном бюджетном правиле», о котором министр финансов Антон Силуанов сообщал 18 января после совещания правительства с президентом Владимиром Путиным (см. “Ъ” от 19 января). На совещании был зафиксирован отказ от расходования нефтегазовых доходов федерального бюджета РФ, полученных от сырьевого экспорта при цене нефти выше $40 за баррель, заложенных в закон о бюджете. В кулуарах Давосского форума министр экономики Максим Орешкин пояснял, что де-факто заявление первого вице-премьера Игоря Шувалова о возможности пополнения ЦБ резервов при цене нефти в $55 за баррель будет реализовываться через «фактические операции Минфина», а не ЦБ. Механизм, заявленный Минфином, предполагает неожиданно буквальную реализацию этой идеи — объем февральских сделок должен быть объявлен до 5 февраля.

Согласно заявлению ведомства, с февраля 2017 года Минфин через ЦБ будет покупать на внутреннем валютном рынке сумму, равную разнице между рублевыми нефтегазовыми доходами, которые бюджет получил бы при цене нефти в $40 за баррель, и суммами, которые бюджет предположительно получит в будущем месяце, если цена на нефть сохранится на уровне предыдущего месяца при среднем курсе рубля предыдущего месяца. В случае если цена на нефть окажется ниже $40 за баррель, Минфин через ЦБ будет продавать валюту в объеме не большем, чем ранее (накопленным итогом) купил. Как косвенно следует из комментария Минфина, схема будет действовать в 2017 году до внесения в Бюджетный кодекс постоянных «бюджетных правил» — Минфин в конце 2016 года предполагал, что это произойдет весной 2017 года, Минэкономики во внутренней переписке в правительстве предлагало утвердить их в конце этого года. ЦБ в среду же выступил с комментарием, в котором заявил о нейтральности и для валютного курса, и для достижения таргета по инфляции в 4%, и для ситуации с ликвидностью таких операций, в его сообщении при этом явно разделяются приобретение Минфином валюты по этой схеме и пополнение ЦБ собственных резервов. Февральские закупки ими не будут, Банк России может вести их отдельно.

В отчете о ликвидности в банковском секторе ЦБ оценил ситуацию с ликвидностью в декабре 2016 года по-прежнему как структурный дефицит (в качестве одного из факторов прямо объявлена приватизация «Роснефти», что подтверждает, что по крайней мере бридж-кредиты по этой сделке российская банковская система предоставляла), в январе — как неустойчивый профицит. Быстрая (в течение месяца) конвертация в валюту «избыточных» нефтегазовых доходов как минимум повышает неустойчивость структурного профицита.

На каких счетах Минфина в ЦБ будут аккумулироваться конвертированные в валюту избыточные доходы бюджета, не раскрывается. Вряд ли это будут счета Резервного фонда и Фонда национального благосостояния: исходя из конструкции схемы Минфина, дефицит бюджета будет в 2017 году соответствовать закону о бюджете (3,4% ВВП) и покрываться именно из существующих фондов. Нет также объяснения тому, почему Минфин не выбрал схему, при которой Резервный фонд и ФНБ не расходуются на сумму дополнительных полученных доходов. Возможно, причина – наличие в I квартале 2017 года больших переходящих объемов остатков 2016 г. на рублевых счетах бюджета и отсутствие у Минфина потребности в рублях сейчас.

Так или иначе, де-факто Минфин создает временный, третий после Резервного фонда и ФНБ суверенный фонд-буфер, который помимо прочего не будет и давать укрепляться на старте реализации идеи и номинальному, а не только реальному курсу рубля. Судьба третьего фонда, очевидно, будет решаться вместе с «бюджетным правилом». Возможно, происходящее — подготовка Минфина к будущему единому суверенному фонду РФ.

Объем предполагаемых интервенций на февраль составляет более $1,3 млрд при цене $50 за баррель - по словам Сергея Пухова из Центра развития ВШЭ, с точки зрения объема сумма вроде бы не столь значительна.

Однако при более высоких ценах — порядка $60 за баррель — это влияние будет возрастать. Но в любом случае, констатирует он, сама идея постоянного участия Минфина в операциях на рынке ради сдерживания укрепления курса рубля для участников торгов весьма существенна — даже словесные интервенции оказывают влияние на рынок.

Кроме того, видимо, теперь важно, в какой момент будет принято постоянное «бюджетное правило». При сохранении нынешних цен на нефть в размере порядка $55 за баррель нефтегазовые доходы РФ увеличатся с плановых 5 трлн до 6,4 трлн, и в «фонде-буфере», в случае если постоянное «бюджетное правило» не будет принято до декабря, будет к концу 2017 года порядка $20 млрд при валютном курсе на уровне 60 руб./$. Это уже достаточно значимая сумма, которая окажет влияние на параметры платежного баланса, хотя и не будет сравнима с объемами резервов под управлением ЦБ. Очевидно, что новое «бюджетное правило», по крайней мере на 2018–2019 годы, будет несколько мягче, чем текущая схема Минфина, которая, согласно сообщению Минфина, принята на основании решений президента,— возможно, идея временной схемы заключается в том числе в давлении на бюджетных лоббистов в вопросе о будущих госрасходах и их «предварительной шоковой терапии» и продлении жесткой бюджетной политики 2015–2016 годов на 2017 год накануне процесса утверждения бюджета на 2018–2020 годы. Расходование «фонда-буфера» при объявленной цели курсовой стабилизации до введения в действие постоянного механизма невозможно, поскольку он рассматривается в том числе как страховой механизм для рубля при краткосрочных колебаниях нефтяных цен в 2017 году, стабилизируя лишь номинальный курс рубля.

Дмитрий БУТРИН, Вадим ВИСЛОГУЗОВ