Forbes Russia: Дефицит финансов. Как зачистка банковского рынка вредит экономике

Современные тренды регулирования банковской сферы драматически расходятся с задачами текущего этапа развития российской экономики. В условиях внешних ограничений только развитая банковская инфраструктура, нацеленная на эволюцию несырьевого сектора с акцентом на развитие регионов, способна обеспечить опережающий рост экономики за счет доступа малого и среднего бизнеса к дешевым кредитам.

Развитию финансовых институтов должны способствовать наличие четких правил игры на банковском рынке, отсутствие громких потрясений и государственная поддержка банков, активно кредитующих региональный бизнес и реальный сектор экономики.

Решающую роль кредитно-денежного стимулирования как фактора развития экономики подчеркивал еще Петр Первый: «Деньги — суть артерия войны». Находясь во враждебном окружении, первый российский император-реформатор сделал ставку на внутренние ресурсы — предприимчивость национального купечества и пассионарность разночинных «людей дела» для обеспечения стремительной модернизации отсталой аграрной страны. И он не прогадал.

С тех пор мало что изменилось, и для экономики современного типа роль финансовой сферы еще выше — это ее кровеносная система. А свободный доступ к кредитно-денежным ресурсам — без преувеличения, ключевой фактор экономического роста.

Только не в банк

Согласно данным Росстата, опубликованным 2 октября 2018 года, количество наличности в «матрасных» накоплениях граждан продолжает расти. Объем таковой на начало сентября составил 5,9 трлн рублей. Доля «кубышек» в составе денежных накоплений населения достигла максимального значения с апреля 2015 года — 18,2%.

В абсолютных цифрах остатки наличных денег на руках у населения составляют 5,916 трлн рублей (без учета валютных сбережений). С начала текущего года объем наличности в «кубышках» россиян увеличился почти на 492 млрд рублей (рост на 9,1%), а с января 2017 года граждане накопили дома дополнительно 1,294 трлн рублей (рост на 28%).

Очевидно, что эти средства могли бы пригодиться экономике в ситуации усыхания внешних источников, но страх потерять и так небольшие накопления усиливается с каждым новым громким банкротством в банковской сфере.

В результате вместо притока дополнительных денежных средств в экономику на страховые выплаты населению за счет средств АСВ уходят значительные суммы. За период с 2004 по 2017 год было выплачено 1,7 трлн рублей. Вместе с расходами АСВ на санацию банков (1,3 трлн) деятельность ЦБ по «оздоровлению» банковской системы в указанный период обошлась в астрономическую сумму 3 трлн рублей.

Зачистка рынка

С начала проведения в 2013 году Центробанком политики «оздоровления» банковский сектор России потерял уже более 400 банков. Их общее число сократилось с 897 на 1 января 2013 года до 488 на текущую дату. То есть банковская система потеряла 45% списочного состава.

Только с начала текущего года регулятором было отозвано 47 лицензий на осуществление банковской деятельности. При этом лицензию за весь период «зачистки» получило менее десяти новых банков.

«Секвестр» банковского сектора не является общемировым трендом. В Италии работает более 750 банковских структур, в Китае — больше 800, в Германии — более 1800.

Непредсказуемое сокращение числа действующих кредитных организаций влечет совершенно предсказуемые последствия. Во-первых, происходит стремительная монополизация и сверхцентрализация банковской сферы. Сжатие банковской инфраструктуры приводит к концентрации финансовых ресурсов в крупнейших кредитных организациях, в том числе тех, чьи контрольные пакеты принадлежат государству, — Сбербанке, Россельхозбанке, ВТБ.

Доля Сбербанка в общем объеме активов российского банковского сектора составила почти 30%, а совокупная доля крупнейших банков с госучастием (Сбербанка, ВТБ, Газпромбанка, Россельхозбанка) превышает 55%. Объем кредитования юридических лиц первой тридцаткой банков вырос за последние 4 года почти на 15%, и это почти 80% от совокупного портфеля кредитов компаниям.

Падающая конкуренция на рынке банковских услуг неизбежно приводит к их удорожанию, в том числе для корпоративного сектора, а также к снижению качества и доступности, в особенности для малого и среднего бизнеса. Поскольку значительная часть «зачищенных» — региональные банки, снижается физическая доступность банковских услуг для граждан и бизнеса в регионах.

В свою очередь, крупные игроки, стремясь снизить издержки, не торопятся расширять филиальную сеть, да и требования к заемщикам, каждый из которых для большого банка не критичен, предъявляются завышенные.

Кроме того, массовая ликвидация банков «второго эшелона» приводит к прямым потерям юридических лиц, которые в отличие от граждан не имеют доступа к страховым выплатам, а очередность погашения их требований не позволяет надеяться на возврат сколько-нибудь значимой суммы. По мнению ряда экспертов, потери российской экономики от «оздоровления» банковской системы составляют до 700 млрд рублей ежегодно, причем основной удар приходится на долю бизнес-субъектов.

Наконец, стоит отметить состояние неопределенности, в котором пребывает банковская отрасль, а вместе с ней и все пользователи банковских услуг. Создается впечатление, что у политики «оздоровления», как у революции в известном выражении, имеется начало, но нет конца.

Не в пользу банков

Вставший на рельсы «зачистки» регулятор в лице ощутивших значимость своей работы армии квалифицированных сотрудников не может и не хочет останавливаться на достигнутых ранее успехах.

Очевидно, что нечистоплотные игроки уже покинули поле банковских услуг, при этом контролеры продолжают процесс «оздоровления». Это значит, что «в расход», по мнению экспертного и бизнес-сообщества, могут отправиться и вполне здоровые банки.

Новое законодательное регулирование, инициированное ЦБ, бьет ровно в ту же болевую точку. Достаточно упомянуть предложение о введении «урезанной» региональной банковской лицензии без права работать в других регионах с ограничением движения денежных средств, исходящих от такой неполноценной банковской структуры (а как же нормы конституции о свободном перемещении товаров и услуг?).

Можно вспомнить и предложение наказывать банки (вплоть до отзыва лицензии) за мисселинг, то есть недобросовестную рекламу банка либо предложение сопутствующих (например, страховых) продуктов в одном пакете с банковскими. Что это, как не плавный переход от финансовых показателей к оценочным критериям деятельности кредитной организации?

Вызывают вопросы и новые правила регулирования «зарплатных проектов», закрывающие дорогу к ним для всех, кроме самых крупных банков. Эти правила, по сути, направлены на вытеснение небольших частных игроков с рынка и его дальнейшую монополизацию.

Неподведенные итоги

Если мы посмотрим на развитые мировые экономики, включая псевдосоциалистическую китайскую, то обнаружим в каждой из них конкурентный и диверсифицированный банковский сектор, обеспечивающий максимальный охват банковскими услугами всех видов бизнеса, включая малый и микробизнес, а также высокое их качество при умеренных тарифах.

Такая географически протяженная страна, как Россия, с массой депрессивных регионов и низкой предпринимательской активностью населения, очевидно, нуждается в увеличении количества и качества региональных и небольших частных банков.

Но проводимая политика приводит к обратному эффекту: региональные банки один за другим исчезают, оставляя после себя финансовые дыры и дефицит качественных банковских услуг. И это несмотря на очевидные достоинства их существования: хорошее знание местной специфики, индивидуальный подход к клиенту, скорость реагирования на запросы рынка, гибкость тарифной политики, поддержка местных бюджетов, эффективное сотрудничество с региональными институтами развития.

Если развитие российского банковского сектора и дальше будет следовать логике своего самобытного пути без учета требований и запросов бизнеса, граждан и регионов, при отсутствии понятных правил игры, то ждать опережающего экономического роста придется очень долго.

Сергей ТАУТ, Forbes Contributor