Коммерсант-Business Guide: Базель особого режима

Новый международный стандарт банковского регулирования «Базель-3» был введен после кризиса 2007-2008 годов. Его основная задача - уменьшить риски банковского сектора. Однако ускоренное внедрение нового стандарта в России само по себе несет существенные риски.

Система мер и весов

Базельский комитет по банковскому надзору был создан в 1974 году на базе Банка международных расчетов, его основной задачей была разработка стандартов, способствующих повышению устойчивости банковской системы. Спустя почти полтора десятилетия, в 1988 году, появился и первый международный стандарт, получивший название «Базель-1». В нем определялись методика расчета банковского капитала и его минимальный уровень - не менее 8% от суммы активов, взвешенных с учетом риска.

Методики «Базеля-1» несколько раз корректировались, но по-настоящему серьезной модернизации подверглись только спустя 16 лет, в 2004 году, когда был введен стандарт «Базель-2». К тому времени финансовый рынок серьезным образом изменился: очень сильно выросли секторы производных финансовых инструментов и корпоративных облигаций, появились сложные структурированные продукты - ипотечные облигации, кредитные ноты, то есть инструменты, оценка кредитных и рыночных рисков по которым требовала совершенно иных подходов, нежели при оценке рисков отдельно взятого эмитента или заемщика.

При таком сложном и динамичном рынке, к тому же глобальном, для регуляторов было довольно сложно реагировать на его конъюнктуру, оперативно меняя нормативы оценки активов и требований к достаточности капитала. Поэтому было решено дать крупнейшим банкам «свободу выбора». Они получили право по согласованию со своими национальными регуляторами использовать вместо стандартных оценок риска оценки, основанные на собственных моделях. В применение к кредитному риску такая практика получила название подхода к расчету риска на основе внутренних рейтингов (ПВР).

Банкиры воспользовались выпавшим на их долю шансом - за последующие пару лет темпы роста объемов кредитования ощутимо ускорились. И не только в Европе, где был внедрен «Базель-2», но и в США, где процесс кредитной экспансии шел за счет различного рода производных инструментов и раздутия внебалансовых обязательств банков. В результате денежные власти заговорили об опасности образования очередного пузыря и попытались предотвратить перегрев рынка увеличением стоимости денег. Чем это закончилось, хорошо известно: рост процентных ставок в США привел к краху слабого звена - относительно небольшого сегмента ипотеки subprime, после чего выяснилось, что реальных рисков, зашитых в структурированных финансовых продуктах, состоящих из наборов различных бумаг и инструментов, никто толком не понимает, равно как и объемов вложений банков в подобные продукты. Начался кризис доверия, мгновенно переросший в кризис ликвидности, рынок встал, и лишь героическими эмиссионными усилиями центральных банков и денежными вливаниями правительств удалось спасти большую часть крупных банков.

«Одной из основных причин того, что экономический и финансовый кризис оказался таким серьезным, явилось то, что банковские сектора многих стран допустили чрезмерный дисбаланс между собственными средствами и активами и внебалансовыми обязательствами (чрезмерный леверидж). Это сопровождалось постепенным снижением величины и качества собственных средств банков. В то же время многие банки держали недостаточные запасы ликвидности. Банковская система, таким образом, была не способна выдержать возникающие системные потери по коммерческим операциям и кредитам, а также не могла противостоять иммобилизации капитала на крупные забалансовые риски, которые возникали в теневой банковской системе»,- сделал позднее вывод Базельский комитет.

Стало ясно, что система риск-менеджмента в банках еще далека от совершенства. В результате в 2009 году был выпущен промежуточный пакет «Базель-2.5», ужесточивший требования к оценке рисков производных инструментов, а сразу после этого - стандарт «Базель-3», одобренный на саммите G20 в 2010 году.

«Базель-3» в значительной степени ужесточает принципы регулирования, прописанные в «Базеле-2». Прежде всего уточняется понятие капитала первого уровня, то есть того капитала, который должен амортизировать убытки в период, пока банк еще не доведен до банкротства. Вводится понятие базового капитала (обыкновенные акции и нераспределенная прибыль), для которого устанавливаются отдельные нормативы достаточности. Остальные формы капитала первого уровня (субординированные кредиты, опционы и иные) учитываются в капитале первого уровня только при определенных условиях (в частности, субординированные кредиты должны быть бессрочными и содержать условия конвертации в обыкновенные акции). Кроме того, вводятся буферы капитала: буфер консервации (накапливается в благоприятные периоды для компенсации убытков в неблагоприятные) и контрциклический буфер (вводится регулятором для защиты рынка от перегрева).

Также вводятся новые нормативы ликвидности - мгновенной, краткосрочной и долгосрочной - и новые методики и подходы к измерению и оценке рисков. Более жесткие стандарты надзора за банковской деятельностью, повышенные требования к раскрытию информации и управлению рисками призваны обеспечить работоспособность новой системы. А в дополнение к этой системе контроля будет еще введен и показатель левериджа - максимального отношения суммы активов без учета риск-весов к капиталу.

Стандарт «Базель-3» внедряется поэтапно, соответствующая программа рассчитана до 2019 года. Сроки внедрения в разных странах различаются, различаются и конкретные нормативные требования и подходы в зависимости от особенностей национального регулирования и состояния экономики страны. И в этом плане, похоже, у России, как всегда, будет особый путь.

Свой аршин

Россия начала внедрение «Базеля-3», фактически так и не внедрив основные подходы «Базеля-2» - отечественным банкам не была предоставлена возможность оценить все преимущества самостоятельной оценки рисков в рамках данного стандарта.

С одной стороны, это, вероятно, снизило темпы их развития в предкризисный период, с другой, возможно, сделало кризис менее болезненным: большинство смогло пережить его, получив беззалоговое рефинансирование в ЦБ (не считая, конечно, инвестиционных банков, которые пачками искали спасения путем продажи крупным универсальным банкам как у нас, так и на Западе; Банк Москвы и Межпромбанк тоже можно не учитывать - это, похоже, истории, с кризисом мало связанные). Сыграло, возможно, свою роль и то, что норматив достаточности собственного капитала в России был больше, чем предусмотренный «Базелем-2»,- 10% против 8% от суммы активов, взвешенных с учетом риска.

Правда, свое умение обращаться с рыночными рисками российские банкиры все-таки продемонстрировали - на рынке репо, который практически полностью остановился после обвала на фондовом рынке и распутывать неплатежи там пришлось с не меньшей энергией, чем после дефолта 1998 года; инвестбанку «КИТ Финанс» эта история стоила жизни.

Тем не менее отсутствие «золотого» периода по «Базелю-2» теперь может создать российским банкам определенные проблемы при внедрении «Базеля-3». Точнее, не самого стандарта, а именно продвинутых подходов, связанных с внедрением собственных систем оценки рисков.

Внедрение подобных систем, напомним, добровольное. Банк может предпочесть работать по-старому, используя «стандартный подход», то есть стандартные коэффициенты риска, соответствующие разным типам активов. А переход на «индивидуальные планы» - процедура довольно дорогостоящая, требует не только разработки и внедрения соответствующих методик, управленческих процедур и ИТ-обеспечения, но и обязательной сертификации в Центробанке, что подразумевает фактически внешний аудит системы риск-менеджмента со стороны ЦБ. Не говоря уже о повышении транспарентности, банку приходится раскрывать гораздо больше информации о своей деятельности.

В России внедрение подхода ПВР станет возможно только с будущего года. То есть уже после введения «Базеля-3», устанавливающего более жесткие требования в части формирования капитала и оценки рисков. Значит, извлечь существенную выгоду из самостоятельных оценок рисков российским банкирам будет намного сложнее.

Тем более что в России вводятся и более жесткие, нежели предусмотрено «общемировыми» стандартами «Базеля-3», требования как к минимальному базовому капиталу (5% против 4,5% от суммы активов, взвешенных с учетом риска), так и к совокупному капиталу банков (10% против 8%). Пока, правда, не ясно, пойдет ли Банк России вслед за западными регуляторами на постепенное формирование буфера консервации капитала уже с 2016 года, но сути дела это не изменит: российские требования останутся более жесткими, чем общемировые.

Еще одним отличием в российском и иностранном регулировании по Базелю является подход к учету кредитов, выданных «связанным сторонам». Банк России трактует такие кредиты как инструменты с повышенным уровнем риска и вводит более жесткие лимиты концентрации на операции со «связанными сторонами». В то же время большинство зарубежных регуляторов разрешает трактовать подобные сделки по аналогии с кредитами, предоставленными «рядовым» заемщикам при условии, что такие кредиты предоставлены контрагентам на рыночных условиях (см. врезку «Обзор дополнительных прямых ограничений (лимитов) на операции со »связанными сторонами«»).

Кроме того, излишне консервативным выглядит подход ЦБ в части оценки кредитного риска по участиям в капитале третьих лиц, то есть покупки акций, в том числе торгуемых на бирже. В части таких вложений «Базель-2» дает возможность выбора одного из трех подходов - либо использовать фиксированные риск-веса, либо применять один из двух вариантов внутренних моделей. В российском варианте банки, которые выбрали ПВР, для оценки кредитных рисков имеют возможность применять только фиксированные риск-веса, вдвое превышающие те, которые установлены для банков, работающих в рамках стандартных нормативов оценки рисков, то есть теоретически имеющих менее совершенную систему риск-менеджмента.

Причем это вряд ли является недосмотром: ЦБ всячески демонстрирует внимание к мнению участников рынка и выносит на обсуждение документы, связанные с введением «Базеля-3». А также корректирует их в случае необходимости.

Так, например, изначально планировалось, что минимальное требование к базовому капиталу первого уровня составит 5,6% от суммы активов, взвешенных с учетом риска, однако в середине прошлого года ЦБ решил, что соответствующий норматив, вводимый с 2014 года, составит 5%. «В соответствии с исследованиями КПМГ влияния новых требований к достаточности капитала, проводившимися на основе открытых данных, первоначальная оценка дефицита капитала топ-50 банков в размере 304 млрд руб. сократилась до 3,1 млрд руб.»,- прокомментировали тогда это решение специалисты консалтинговой компании КПМГ в своем обзоре.

Последовательно «играет за своих» ЦБ и в другом важном вопросе, связанном с рейтингами обязательств и эмитентов. Эта проблема стоит довольно остро: в базельских стандартах предусмотрено, например, что при оценке риска по кредиту наличие поручительства учитывается, только если у поручителя рейтинг не ниже уровня А- по шкале S&P либо аналогичного по другой шкале. Но Банк России решил разрешить заменять вероятность дефолта заемщика на вероятность дефолта поручителя, невзирая на ограничение по внешнему рейтингу. Поскольку в России компаний со столь высокими рейтингами нет (а в связи с недавним снижением странового рейтинга РФ и полной неопределенностью с дальнейшим развитием геополитической ситуации едва ли они скоро появятся), решение Центробанка выглядит вполне логичным и весьма полезным для крупных холдингов, выступающих поручителями по займам своих «дочек». Подобный же подход в отношении рейтингов, вероятно, можно ожидать и при введении базельских нормативов по ликвидности - в международном варианте они тоже ориентированы на наличие у банков портфелей ценных бумаг с высокими рейтингами.

Если же еще учесть, что ЦБ установил весьма высокие (50%) дисконты по акциям при расчете требований к капиталу, вырисовывается следующая картина. Внедряя «Базель-3» в условиях высоких требований по капиталу, ЦБ обоснованно полагает, что ПВР будут применять только крупнейшие банки - остальным это будет просто невыгодно. При этом продвинутые подходы к риск-менеджменту предполагают и более тщательный контроль, что позволит установить за этими банками жесткий надзор со стороны регулятора. От ненужных рисков со стороны фондового рынка эти банки тоже будут ограждены.

Таким образом, возможно, действительно удастся сформировать в России некий костяк из крупных банков «повышенной надежности». Вопрос лишь в одном: за счет чего такая система будет развиваться?

Своя рубаха

Действительно, высокие требования по капиталу подразумевают низкую маржинальность бизнеса. Эксперты консалтинговой компании Ernst & Young, например, прямо отмечают в последнем обзоре, посвященном внедрению «Базеля-3» в России: «Можно ожидать, что рост затрат, связанных с поддержанием надлежащего уровня достаточности капитала и ликвидности, а также с обеспечением соблюдения требований регулирующих органов, окажет негативное влияние на рентабельность банковской системы в целом».

При этом речь может идти о довольно существенных цифрах. По экспертным оценкам, после ввода буферов капитала норматив достаточности собственного капитала банков в России должен вырасти с нынешних 10% до 13,5%, что означает снижение рентабельности на четверть. И это без учета издержек, связанных с ужесточением регулирования и введением требований по ликвидности.

По данным годового отчета Банка России, рентабельность банковского капитала в РФ на 1 января составляла 15,2%, тогда как годом ранее - 18,2%. И это пока без всякого повышения нормативов по капиталу, только вследствие «более консервативной оценки принимаемых банками рисков и создания дополнительных резервов на возможные потери по ссудам».

В таких условиях не особо понятно, за счет чего будет обеспечен прирост капитализации банков, который в скором времени придется увеличивать даже не для наращивания, а для поддержания текущих объемов кредитования: прибыль - основной на данный момент источник пополнения базового капитала - падает, акционерам бизнес становится менее выгодным, использование субординированных кредитов резко ограничивается.

А это, в свою очередь, создает серьезные ограничения в обеспечении кредитования российскими банками экономики страны, что особенно неприятно в условиях закрытых внешних рынков капитала и неустойчивости на открытых рынках долговых инструментов.

В этих условиях Банку России, скорее всего, придется ослабить регулирование либо, например, правительству придется за счет бюджетных средств докапитализировать госбанки, что тоже не лучший выход. В любом случае понятно, что универсального решения дилеммы «надежность - темпы роста» не существует. И, вероятно, мы еще увидим не один этап «ручной настройки» базельских стандартов под российские реалии.

Совокупный стандарт рычага

Бруно Опплигер, партнер компании EY, полагает, что стремление ЦБ РФ как можно более точно соответствовать оригинальным стандартам «Базель-3» в ходе его внедрения в России является положительным моментом.

Отправной точкой для внедрения стандартов «Базель-3» в России считается подписании коммюнике на встрече министров финансов и управляющих центральными банками стран G-20 в феврале 2013 года. Основной мотивацией для такого шага в России были следующие факторы: возможное снижение стоимости привлечения ресурсов российскими банками на международных рынках, потенциальное снижение трансакционной стоимости совершения финансовых операций между Россией и партнерами по G-20, внедрение лучших практик управления рисками и банковского надзора.

В настоящее время первые два фактора не являются доминирующими в силу известных причин, поэтому вполне логично, что ведутся дискуссии о целесообразности и необходимой степени интеграции стандартов «Базель-3» в российскую систему банковского регулирования, а также консерватизме и сроках их внедрения.

В октябре 2014 года Базельский комитет опубликовал «Седьмой отчет о ходе работ по принятию Базельских методических рекомендаций в области регулирования». Этот отчет позволяет сравнить результаты работ по внедрению всех элементов базельских рекомендаций в России с другими странами.

Основные выводы: по сравнению, например, со странами ЕС Россия отстает в части принятия требований «Базеля-2», «Базеля-2.5» и требований к капиталу, предусмотренных «Базелем-3». Россия опережает ЕС только в части разработки норм регулирования деятельности национальных системно значимых банков. Особенность России состоит в том, что предусмотренные «Базелем-2» подходы, основанные на внутренних рейтингах, будут вводиться только после внедрения «Базеля-3». Это правильное решение в том смысле, что более жесткие требования к капиталу, предусмотренные «Базелем-3», не позволят российским банкам слишком сильно снизить уровни капитала после внедрения предусмотренных «Базелем-2» моделей оценки риска.

Помимо вопроса о статусе внедрения стандартов «Базеля-3» для России также актуален вопрос о том, насколько «жестко» они будут внедряться. Начнем с анализа минимальных требований к капиталу, которые в конечном итоге должны быть соблюдены к 2019 году. Акционеры и специалисты рынка капитала ожидают, что европейские и американские банки выполнят требования к капиталу «Базель-3» задолго до даты их окончательного внедрения в 2019 году. Таким образом, эти банки заблаговременно начинают повышать коэффициенты достаточности капитала - то, что российским банкам еще предстоит сделать.

В отсутствие дополнительного буфера для системно значимых банков европейские банки должны удерживать минимум 10,5- 13% своих взвешенных по риску активов в форме совокупного удовлетворяющего критериям покрытия капитала, причем базовый капитал уровня 1 должен составлять минимум 7-9,5% (капитал высшего качества). Поскольку в России еще не принято окончательное решение о размерах и порядке введения дополнительных буферов сверх норматива достаточности капитала в размере 10%, сложно сказать, станут ли требования к совокупному капиталу российских банков жестче или мягче.

В качестве вспомогательной меры к требованиям к минимальному капиталу в части взвешенных по риску активов Базельский комитет вводит норматив финансового рычага, то есть отношение капитала первого уровня к совокупным рискам (совокупные риски по балансовым/внебалансовым позициям). Согласно предложению Базельского комитета, минимальный показатель составит 3%, однако итоговый вариант будет определен по истечении периода наблюдения и будет окончательно внедрен к 2018 году.

В России норматив финансового рычага был введен письмом N172-Е ЦБ РФ от 30 июля 2013 года. Здесь не наблюдается существенной разницы между российским вариантом и Базельскими требованиями. Более того, сроки внедрения данного показателя (с января 2015 года раскрытие без установления каких-либо требований по величине, с января 2018 года включение в разряд обязательных нормативов с установленными требованиями по величине) в России и Европе одинаковы. Влияние данного норматива может быть существенным прежде всего для банков с большими внебалансовыми позициями, коих в России не так много, и более актуально для развитых рынков. Таким образом, ЦБ РФ работает на опережение, пытаясь избежать ошибок на национальном уровне, приведших к кризису 2008-2009 годов на развитых рынках.

Базельские требования по ликвидности касаются показателя краткосрочной ликвидности (ПКЛ) и долгосрочного (годового) показателя чистого стабильного фондирования (ПЧСФ), причем оба они не должны быть менее 100%. «Базель-3» допускает поэтапный переход на ПКЛ с 60% на 1 января 2015 года до 100% к 2019 году.

В целях регулирования показателя краткосрочной ликвидности ЦБ РФ опубликовал положение N421-П от 30 мая 2014 года. Данный показатель сравним с действующим нормативом краткосрочной ликвидности ЦБ РФ, но выдвигает более суровые требования к банкам. Он определяется как минимальный объем высококачественных, высоколиквидных активов, которые банк должен иметь в своем балансе на период стресса на рынке ликвидности, чтобы продержаться, как минимум, месяц. В настоящее время ЦБ РФ окончательно не определил ни круг банков, которые подпадают под данное регулирование, ни точные сроки внедрения. Базельский вариант предполагает поэтапный пятилетний переход к данному нормативу начиная с января 2015 года. В ряде европейских стран его внедрение, возможно, будет перенесено с января на октябрь 2015 года. Первоначально ЦБ РФ также был назван январь 2015 года в качестве точки перехода на данный стандарт. В части ПЧСФ происходит лишь обсуждение Базельского варианта данного показателя в России, окончательное время внедрения не определено, в то время как в Европе планируется его внедрение с января 2018 года.

Внедрение ПКЛ в текущих российских условиях негативно отразится на различных сферах деятельности банков, в том числе их доходности и отвлечении средств из сферы кредитования. Вместе с тем ЦБ РФ намеревается использовать «особый режим» для смягчения возможных последствий. Внедрение ПЧСФ потребует наличия внутренних источников долгосрочного фондирования в России, что представляется достаточно проблематичным в настоящее время.

В целом ЦБ РФ занимает достаточно конструктивную и взвешенную позицию по внедрению базельских стандартов в России, пытаясь нивелировать их негативное влияние как в части капитала, так и в части ликвидности.

Повышение нормативов капитала, ликвидности и финансового рычага не приветствуются российскими банками, равно как и банками в других странах. Тем не менее банкам необходимо понимать, что подобные меры повышают степень доверия к банковской системе любой страны и способствуют улучшению репутации банков, тем самым повышая их способность противостоять возможному кризису банковской системы. Рассматривая ситуацию с такой точки зрения, стремление ЦБ РФ как можно более точно соответствовать оригинальным стандартам «Базель-3» в ходе его внедрения в России является положительным моментом.

Петр РУШАЙЛО

Инфографику и таблицы к статье можно посмотреть на сайте источника.